Кодекс Инквизитора. Книга II (СИ)

Скорп, справившись с разделкой псевдокрысы, набрал биологического материала и исчез в подпространстве. Явившись минут через десять, безо всяких прелюдий вонзил жало в ногу. Намеревалась было пнуть засранца, но не смогла пошевелить и пальцем. Как же я не люблю состояние собственной беспомощности, ничто так не выводит из себя, когда лежишь чурбаном и понимаешь, насколько уязвима на самом деле. Хорошо, если друг ставит свои бесчеловечные эксперименты, а ежели враг — что тогда? Подрыв источника как последний довод? Не дай бог придётся столкнуться с подобным выбором.

Лежу, гляжу в потолок, глазом мигнуть не могу. В крови гуляет яд крысюка. Скорп успокоил меня: пострадай, говорит, сейчас всё норм будет. Доза микроскопическая, организм справится с ядом и выработает иммунитет. Сдаётся, кто-то пересмотрел «Риддика». А ещё мне кажется, что я умираю! Прямо сейчас, в этой богом забытой норе!

Боль, дурнота — полная ерунда, по сравнению с тем, что я ощущала в астрале. Домен будто шиворот-навыворот вывернули, реактор грозил пойти вразнос. Нечто подобное я ощутила, когда источник заглох. Гадский артефакт доведёт-таки до погибели! Не враги убьют, так друзья помогут переехать в Навь, а там Морана спросит за дерзость.

Пытка растянулась на два часа. Даже на проклятия сил не осталось. Подле сидел Шорох и проснувшаяся Лопухина. Когда я увидела, как склонилась красавица к моему лицу, грешным делом подумала, что встречусь с Марой раньше положенного судьбой срока. Но нет, в глазах графини читалось сострадание, а ещё обречённость. Чем интересно она так удручена? Я, вообще-то, её спасти пытаюсь: впечатлилась титанической волей. А как не впечатлиться, если перед тобой живая легенда? Что там какой-то Семецкий?.. Эка невидаль — дохнуть каждый день, ты попробуй выжить, помереть-то и любой сможет, здесь не надо иметь семи пядей во лбу.

Возблагодарила Тёмную Богородицу, когда вышло пошевелить веком, опрометчиво обязавшись принести в жертву на алтаре убийц родителей предтечи. То ли богиня услышала, то ли воздействие яда закончилось — так сразу и не поймёшь. Астрал угомонился, источник, получив прививку, немного поярился недовольно, но обороты сбавил. Сразу после этого я почуяла себя гораздо лучше и смогла-таки сесть, а затем и встать. Расположение духа тут же поднялось. Как поднялось, так и упало, пробив дно. Госпожа Смерть отпустила подышать перед смертью?

Теперь понятно, откуда у Лопухиной такой обречённый взгляд, а полковник суров как никогда. Сидит в уголке, нахмурившись, боеприпасы перебирает, и с кем же он сражаться вознамерился, уж не с той ли толпой псевдокрыс, что взяла в оборот наше пристанище? Спешу разочаровать Шороха. Мы в полном дерьме! По самое темечко! Вот и всё, приехали. Вылезем за границы защиты — гарантированно отправимся на тот свет. Останемся — протянем ноги от голода недели через две. Не думаю, что крысюки спустят смерть собрата, уж больно глаза лютой яростью горят. Я-то, конечно, выживу. Выпью кровь соратников, сырая сила добавит ещё несколько недель, а затем подорву тоннель, но толку-то от такой бесславной смерти?

А чего я, собственно, собралась сидеть сложа руки, а магия на что?

Встав на ноги, попыталась сделать шаг, но тут же завалилась вперёд. Не подхвати меня сильные руки графини, так бы и сверзилась на бетонный пол.

— Эй, Шорох, или как там тебя, помоги дотащить бесноватую до спальника! Тяжёлая зараза! Вроде худая, а весит с центнер!

И ничего не центнер, не больше шестидесяти килограммов, просто я габаритная. Ворочать языком было трудно, возмущаться вслух не стала. Полковник легко поднял меня, а затем так же непринуждённо засунул в спальник. Набита рука у мужика, видать, часто паковал двухсотых в мешки для трупов. Рядышком присела Лопухина. Ну и чего так глядеть пронзительно? Я ж как лучше хотела!

— Давай, ты мне потом по морде дашь? Лежачих не бьют! — просипела я, прежде чем дикий спазм в лёгких согнул пополам.

— Дура ты, княжна. До сих пор не поняла, что нет отсюда выхода. Не злюсь я на тебя. Нет в этом резона. Мы обречены. Смерти не боюсь, горько оттого, что ты первый человек, которому я доверилась за двадцать шесть лет. Чего уж теперь сожалеть, пробил мой час!

— Ты ещё слезу пусти! Не разочаровывай меня, графиня. Прорвёмся, я и не из такого блудняка выбиралась, как и ты, впрочем. Мало ли на твоём веку было дерьма? На вон, петушок пососи. Дама одна дала, от хандры самое то! — Протянув сладость Лопухиной, провалилась в бездонную яму.

Очнулась так же внезапно, как и выключилась. Осмотрелась по сторонам. Полковник кемарил в углу. Винтовка начищена, рожки уложены рядками, времени даром не терял. Когда коту делать нехер, он яйца лижет. Графиня всё так же сидела поблизости, посасывая леденец. Обречённость в глазах сменилась недоверием. Понимаю: я две недели пыталась ссосать петушок, но так ничего и не вышло. Бессмертный он, как и сама Мара. Я её награду до конца жизни чмокать буду, да ещё и внукам в наследство достанется.