Кодекс калибра .45

   Уже сидя в такси, я заглянул в пакет. В нем оказалась бутылка виски и несколько бутербродов. Выйдя из машины, я только сделал шаг по направлению к дому, где снимал квартиру, как меня окликнул шофер: - Сэр, возьмите сдачу!

  Я уже начал разворачиваться, но в последнюю секунду передумал, махнул рукой - езжай! - и пошел дальше. Мне не хотелось никого видеть и не с кем не разговаривать. Жизнь казалась полным дерьмом. Поставив на стол бутылку, я положил рядом с ней пистолет, а с ним банкноту, которую мне дал Дэн. Это была бумажка в пятьдесят долларов. Сел на стул и некоторое время смотрел на них.

   "Почему так случилось? Почему эти вещи стали для меня символами? Пошел не той дорогой? А почему?! Почему мне не дали жить в своем времени?! Да к черту все! Я сдал экзамен и теперь стану жить как нормальный человек! Гм,... насчет нормального, пожалуй, я погорячился".

  Некоторое время я пытался спорить со своей совестью, а потом решил последовать словам Омара Хайяма: "Трезвый ум налагает на душу оковы. Опьянев, разрывает оковы она".

  И напился. Первый раз в жизни. Проснувшись утром, обнаружил, что лежу в брюках поперек кровати с широко раскинутыми руками. Не успел поднять голову, как меня начало мутить. Пришлось потратить полчаса, чтобы окончательно прийти в себя, а затем еще столько же времени - на приведение одежды в порядок. Выглянул в окно. За окном моросил мелкий осенний дождик, подхлестываемый резким, порывистым, ветром.

   "Дерьмо. Что на душе, то и на улице".

   Добравшись до "Трилистника" я увидел две машины, стоящие рядом с баром. Одну из них я узнал сразу, это был "Кадиллак" Мюррея, вторая, черный "Паккард", мне была неизвестна. Войдя в бар, я застал хозяина "Кадиллака", болтающего за стойкой с Сэмми. За столиком у двери сидел Дэн и незнакомый мне парень. Дэн читал газету, а парень курил, но увидев меня, сразу подобрался. Нетрудно было понять, что он телохранитель, а когда увидел в глубине зала Хайми Вайсса, перелистывающего газету, то сразу понял, чей он охранник. Несмотря на свое прозвище Вайсс не был евреем, а поляком. Этот человек был наполовину гангстером, наполовину бизнесменом. Его вообще отличал деловой подход ко всему. Жесткий, хладнокровный и расчетливый человек, он без колебаний нажимал на спусковой крючок, но только тогда, когда это действительно было необходимо. Насколько я о нем слышал, он всегда сначала пытался договориться. Он договаривался с конкурентами, налаживал связи с полицией и городскими властями.

   Я видел его раньше, но только один раз и мельком. Только успел подумать, что за дело его сюда привело, как тот оторвался от газеты и махнул мне рукой. Подойди! Сердце застучало, и я понял, день, который я ждал - наступил.

   Разговор состоялся в задней комнате бара. Один из ближайших помощников О'Бэниона спрашивал меня, а я отвечал ему. Кто я, откуда родом и тому подобные вопросы. Это выгля-дело так, словно я пришел устраиваться на работу и теперь беседовал с менеджером. Когда я сказал Хайми об этом, он рассмеялся и сказал: - Ха-ха-ха! В точку, парень! Только теперь ты будешь работать не на Сэмми, а на Дэнни! Ха-ха-ха!

  Потом снова были вопросы, но самым неожиданным стал его последний вопрос: - Как ты догадался, что лежит на дне саквояжа?

  Вопрос был более чем странным, но я на него ответил прямо и откровенно: - Не догадался. Просто показалось странным, что старые грязные тряпки засунули в саквояж, а потом спря-тали на верхнюю полку. Нет смысла. Вот я и пошарил на самом дне.

   - Хм. Любой другой на твоем месте вряд ли обратил свое внимание на подобные мелочи.

  Похоже, у тебя в голове что-то есть, - некоторое время он молчал, что-то обдумывая про себя, а потом сказал. - Вставай, поедем к Дэнни. Пришло время тебя ему представить.