Кодекс Хранителя (СИ)

Хадиса сглотнула. Перспектива ей не понравилась. Она словно протрезвела, но площадь… Люди вокруг не могли уняться так быстро.

— Вам не понравилось? — Его голос шептал, а губы едва касались мочки уха. — Неужели так претит свобода в отношениях?

— Этот разговор ни к чему. — Хадиса сильней сжала каменный бортик пальцами. — Можете не утруждать себя, расписывая прелести.

— Как скажете. — Его голос даже не дрогнул, словно его ни капли не задел ответ. — Есть ещё пожелания?

Девушка сглотнула. Было, вот только почему она подумала именно об этом?

— Не стесняйтесь, а вдруг я волшебный джин, и любую вашу блажь — исполню?

— Я не хочу забывать этот разговор, — ответила она и, словно завороженная, обернулась. На нее смотрел самый обычный мужчина. Высокий, худощавый. На голове была шляпа, на лице — улыбка… Цвета глаз уже было не разглядеть.

— Не перестаю вами восхищаться. — Он слегка склонил голову, а потом осторожно взял ее ладонь и коснулся пальцев лёгким поцелуем.

В следующий миг мир перевернулся, и Хадиса кубарем вошла в обжигающие волны реки.

Глава 12

Внутренний коммутатор мигал красной лампочкой. Мигал давно, но осознание пришло только сейчас.

— Да… — лаконично и емко выдал Октопус, взирая одним глазом на красную лампочку. Второй был закрыт и явно ещё улавливал некое подобие сна, надо сказать, крайне яркого.

— Господин Звездунов, срочно пройдите к ректору, — затрещал коммутатор. — Внеплановое совещание. — И сказано это было таким тоном, что…

— Сейчас, — выдавил он, кое-как садясь в кресле. Тело ныло, но мужчина никак не мог определить, плохо ему или хорошо.

Впрочем, вскоре ему было не до этого. В кабинете Эвересты собрались почти вся верхушка, не хватало лишь декана медицинского факультета, госпожи Дич.

— А где Гемарта? — вместо приветствия выдал Октопус, прикрывая за собой дверь.

Компания была обычная для внештатных ситуаций, о чем говорило присутствие правовика. Пожав руку профессору Комарову, Октопус сдержанно поздоровался с деканом Ананьевым и наконец уставился на Эвересту. Женщина стояла возле окна и в задумчивости потирала подбородок.

— Гемарта выполняет прямые обязанности — спасает пострадавших.

— Наши опять подрались? — Он обернулся на Анониса. Но мужчина лишь демонстративно поднял руки.

— Я здесь ни при чем! — клятвенно заверил он. Октопус ни грамма не поверил.

— Так что произошло?

Борин не ответила, лишь молча повела рукой, и голопроектор, стоявший с утра у стены, послушно выехал в центр помещения. Из его конической вершины "брызнуло" светом, и объемное изображение длиной и шириной в полметра привычно заклубилось над машиной.

Запись не была длинной.

Девушка стояла в части моста, что наиболее возвышалась над рекой, опершись на перила. Мимо сновали студенты, никто не обращал на нее внимания. В какой-то момент ее мороком окутала тень. А спустя мгновение девушка обернулась и откинулась через бортик.

Изображение погасло, и голопроектор отъехал назад к стене.

— Ее вытащил адепт Виртуозов, — тем временем продолжила Эвереста и села за свой стол. — Принес в медблок и сказал, что девушку столкнул некий мужчина. Ростом около метр восемьдесят, одет в чёрное, на голове шляпа. Лица не видел. — Закончив, женщина откинулась на спинку кресла и начала постукивать пальцами по столешнице. Она молчала, остальные тоже.

— Если верить парню, то это классическое покушение с отягощающим обстоятельством, — подметил Комаров досадную мелочь, — где отягощающими являются, во-первых, ее демонизм, во-вторых, нестабильность ее силы… А в-третьих, ее принадлежность к императорской крови.

Анонис присвистнул.

— Надеюсь, никому не стоит напоминать, что из себя представляет семья Кирин? — Дальше продолжила Борин, смотря при этом исключительна на Ананьева. — А теперь думаем, господа, кому нужен ментальный удар в исполнении Хадисы Кирин и с какой целью?

— Эксперимент? — выдал Ананьев, ничуть не стесняясь хмурых взглядов коллег. — Ну, а что? Она суккуб!

И сказано это было таким тоном, что Октопус невольно поразился скупости мышления коллеги. Кто о чем, а он — исключительно об экспериментах.

Зазвенела печать.

— Анонис, обрати внимание, что за каждое упоминание ее типа силы я буду вычитать из зарплаты. — Эвереста удивленной не была.

— Жестокая вы.

— Зачем это? — поинтересовался Комаров, ткнув пальцем в магическую печать, и присел на диванчик.

— А это, мой друг, для учёта распространения информации. Каждый, кто успел пообщаться с Кирин об этом, автоматически попадает под действие печати… — задумчиво вымолвила Эвереста, и взгляды всех присутствующих опять пересеклись на Анонисе.

— А что это вы на меня так смотрите? Я, между прочим, был за вон той дверью, пока ректор ее полтора часа мариновала на тему, мол, суккуб то, суккуб се…

Печать покраснела, а после вообще стала черной.

— Молодец… — выдохнула Эвереста. — Четыре раза успел упомянуть.

Анонис фыркнул, а Октопус припомнил утреннее предупреждение ректора. Ананьеву был интересен суккуб, и раз так, он вполне мог натравить все того же Виртуозова на новоиспеченную послушницу.