Кодекс Хранителя (СИ)

Повисло молчание. Ректор ждала, пока старичок налюбуется, старик же думал о чем-то… скорее возвышенном, нежели выпуклом…

— Я из попечительного совета, — наконец выдал он.

— У нас нет попечительного совета, — ничуть не удивилась Эвереста Борин.

— А…

— И родительского совета у нас тоже нет. — Она грозно улыбнулась, приподнимаясь со стула. — Все в моем единоличном управлении. Есть вопросы?!

— Но у вас же принц учится!

О, а вот это идея!

— У меня их даже больше, чем один. — Улыбка плавно перешла в оскал. Старичок попятился. В следующий миг ему под ногу подвернулась невесть откуда взявшаяся гимнастическая лавка, отчего несчастный плюхнулся на пол и исчез в белом облачке дыма. Лавка следом сложилась гармошкой и спряталась в тумбочке.

— Журналюга… — сплюнула ректор. Задумчиво перебрав пальцами по столу, схватила подготовленную с вечера папку и покинула кабинет. За ее спиной дверь сама по себе закрылась и слилась со стеной, словно и не было.

Секретаря на месте не оказалось.

— Марита, когда вернешься, выясни, как этот гад пробрался ко мне и о каком попечительном совете он говорил. Информацию лично мне в руки. Буду утром вместе с гостями, — выпалила она, вылетая из приемной. Печатная машинка, стоящая на столе, вмиг набрала оставленное сообщение. В следующий момент приемная оказалась такой же запечатанной, как и ректорский кабинет.

* * *

На факультативе, который влепили сразу после пар, собрались в основном ребята с инженерных и артефакторских специальностей. Было несколько хранителей на первых партах, но те, как всегда, держались молчаливой группкой. В самом конце аудитории присело с десяток адептов.

Гемарта Дич медленно ходила меж рядов и тихо надиктовывала вступительную лекцию. Речь ее была не в пример быстрой, отчего в лектории стояла полнейшая тишина.

Впрочем, даже если бы она говорила медленно и громко, студенты все равно сохранили бы порядок. Так что демонице оставалось только радоваться и не сильно распространять свои эманации. А все потому, что декан факультета магической медицины слыла вредным характером и на факультативах никого не жаловала. Провинился один раз — и путь тебе заказан. Другое дело, когда ты студент ее факультета — для «своих» она была и доброй крестной феей, и злой черной ведьмой.

Впрочем, студенты магической медицины деканшу свою любили и никогда не жаловались.

Хадиса, как и все, записывала тщательно, понимая, что ей круто повезло. Факультатив набирался раз в год, для каждого курса отдельно. Но, в случае с Кирин, госпожа Гемарта любезно предложила прослушать параллельно не только темы четвертого курса, но и все предыдущие. А это в общей сложности еще четыре лекции в дополнение к стандартному учебному плану. Вопрос о наверстывании шести тысяч часов все ещё оставался открытым.

Голос женщины изменился.

— На этом сегодня все. Внесена небольшая поправочка в ход занятий. Я не люблю блиц-опросы, но с сегодняшнего дня и в будущем будьте готовы по пройденному материалу. Практики, как обычно это бывает на факультативах, не будет, но теоретически я требую четких знаний. Спрошу что угодно и когда мне угодно. К примеру, за первый курс.

При этом взгляд ее многозначительно остановился на молчаливых ребятах, присевших за первой партой.

— Вот попадос… — хихикнул кто-то за спиной демоницы. — У них же обет молчания…

Подавив в себе желание ответить, Хадиса сделала очередную пометку в дневнике и приуныла. Впервые за несколько лет ей грозит стать беспросветно отстающей. Оставалось надеяться, что ей удастся обойти запрет на, как выразился Звездунов, «отличные от когнитивных методы запоминания».

* * *

Они втроём как раз возвращались в медблок. Ррухи с ними не пошла. Судя по всему, все ещё дулась. А Хадиса в ответ злилась на нее. Она устала искать проявления своей силы и не видела смысла и дальше о них умалчивать. Вчерашний скачок в чужое тело был крайней точкой. Разговор с незнакомцем — остаточной. Не хотелось принимать участие в чужой игре; видимо, здесь с ее желанием никто не считался. Она уже играла в чью-то игру. А значит, пора делать ход. Но однозначная реакция Ррухи стопорила все на корню.

Неужели она уже знает и теперь боится, что близняшки исчезнут из их компании?

— Как лекция? — спросила одна из сестер. Их розовые волосы были сегодня распущены и красиво обрамляли симпатичные, совершенно одинаковые лица.

— Рано ещё говорить о чем-то. Сегодня была вводная лекция для третьекурсников, на этой неделе будет ещё одна вводная для первогодок и первые темы для второго и третьего курсов. Можно уже говорить, что у меня два прогула, — улыбнулась Хадиса. Однако сестры подметили и уставший голос, и побледневшую кожу.

— Повязки не мешали? — участливо поинтересовалась одна из них.

Хадиса лишь мотнула головой и нежно обняла обеих.

— А я за вами скучала.

— Ещё бы ты не скучала, — фыркнули в унисон близняшки. И та, что была левее, продолжила:

— Ррухи прям в лице передала угрозы нашей Звёзды. — И тут же начала гнусаво кривляться. — "Говорить вам тоже будет не положено!"

Прыснув, Хадиса обняла сестер крепче: