Кодекс Крови. Книга II (СИ)

— Моя ты хорошая! Что бы я без тебя делал! — подумал я с нежностью и благодарностью, ощущая пушистый комочек на своей груди. Ощущение это было пока лишь тенью настоящих чувств, но давало надежду, что я заново обживусь в собственном теле. И это было больно, скажу я вам. Словно пришлось натягивать на себя грубую и жутко неудобную оболочку, сдирая до крови кожу и стёсывая себя под новые формы. К боли мне не привыкать. Тем более, что по сравнению с огнём это просто детский лепет. Кстати, насчёт огня.

Как только встану на ноги, найду и выкуплю самые дорогие защитные артефакты против огня, а то уж больно хреновая тенденция вырисовывается. Второй раз чуть не стал шашлыком. Если бы не Имяул, то пепел мой даже не развеяли бы по ветру.

Каждый раз, вспоминая самоотверженность ребёнка, я приходил в ужас. Она готова была умереть со мной вместе. Она умирала со мной вместе.

— Имяул былау боульно, ноу онау не ушлау, — промяукала кошечка, обращаясь ко мне. — Яу оучень испаугаулась! Оучень!

— Знаю, моя хорошая! Я тоже был в ужасе, когда увидел тебя в печи! Не делай так больше никогда! — постарался я мягко приказать эрге.

— А ты неу умярауай! И яу не буду! — произнесла кошечка с такой интонацией, что я сразу понял, будет и ещё не раз, если потребуется. — А лучшау почауще подкармляувай, яу быстряу выраусту, и наус будут всеу бояутьсяу!

Имяул грозно зашипела, но получилось так умильно, что я бы сейчас затискал её, будь у меня такая возможность.

— Обещаю, моя хорошая! Мы тебя подрастим, и ты станешь пушистой грозой изнанки!

— Неут, не гроузоуй, а хороушеуй эргой, как маума, — грустно промурчала кошечка.

— Обязательно! Она гордилась бы тобой!

Какое-то время мы лежали молча. Чувствительность тела постепенно возвращалась, а вместе с ней и восприятие остальных органов чувств. Тихое кошачье мурчание вперемешку с мелодичными восточными напевами были лишь фоном, который периодически перекрывался громкими приказами и воем тревожных сирен.

— Имяул, а что происходит?

— Сюдау проурвалсяу сильныуй эрг, боульшоуй. Тильдау поушлау доугоувауриваутьсяу иляу воуевауть. Как выуйдеут. Светау ушлау ляюдеуй спаусауть, Тэуймэуй поуёут и плаучет, у неуё паупа таук жеу поугиб, — коротко, но по делу отчиталась Имяул.

Я попытался воспользоваться связью с Тильдой, и та сразу же откликнулась.

— Хвала Великой Матери Крови и этому твоему Комаро, живой! Ты нас так больше не пугай! — облегчённо выпалила эрга и тут же не удержалась от подколки, — а то придётся за тебя замуж выходить и неотступно за тобой таскаться, чтоб задницу прикрывать! А оно тебе надо?

— А вот возьму и соглашусь, — повёлся я на подколку, желая посмотреть, как она выкручиваться будет.

— Ещё я в очереди за место в койке не стояла, — хохотнула подруга, — а зная твою любвеобильность и местные разрешённые законы, упаси меня боги от такого «счастья».

— Ладно, эту тему потом ещё разок обсудим, а то лучшего способа тебя легализовать в этом мире я пока не придумал, — честно закинул информацию для раздумий подруге, а пока перевёл тему на насущные проблемы, — как прошли переговоры? Нам придётся копать котлован под погребение некоторых несознательных личностей?

— А почему не костёр? — заикнулась было Тильда, а потом ойкнула и замолчала.

— Да-да, дорогая! Именно так. Какое-то время у меня на костры и огонь аллергия будет, наверно.

— Ты удивишься, но я не самая большая и наглая морда в песочнице, тьху ты, местный слэнг прилип, на изнанке, — с некоторой осторожность прокомментировала Тильда результаты дипломатических переговоров. — Вот познакомилась с одним, Эоном величают. Впечатляющий экземпляр, любит в кораблики поиграть. Топит их на раз.

— И?! Не томи дорогая, чья взяла? — мне стало действительно интересно, ведь неразумных тварей больше Тильды я встречал, а вот эргов — нет.

— Джентльменом оказался, не стал делить с дамой песочницу, — призналась подруга. — И в этот раз я абсолютно не была уверена, что моя взяла бы.

— А ты вообще где? — осторожно уточнил.

— Сменила ипостась на человеческую и гребу подальше от пристальных взоров военных. Я, в отличие от тебя, не собираюсь становиться звездой местных газет, — утомлённо огрызнулась Тильда, — жди в гости, скоро вернусь, — и оборвала связь.

Так, один вопрос прояснился. Теперь бы понять, что там ещё мои кровники предприняли. Потому как всё, что происходило после появления Имяул, я помнил урывками и пятнами.

— Паук, Жук, Арсений, Борзый, Маркус, не знаю, что вы сделали, но спасибо, что меня успели доставить в госпиталь и не дали сдохнуть, — обратился я к своим командирам по кровной связи.

Несколько секунд ответом мне была оглушительная тишина, которая потом взорвалась криками радости, свистом и искренними возгласами на тему моей жизнеспособной обугленной задницы.

— Нет, вы посмотрите на него! Я тут за него с тремя политическими мастодонтами сошлась в схватке, а он даже не удосужился сообщить любимой бабушке, что очухался, наконец, — рявкнула Агафья.

— И я рад тебя слышать, бабуль, — хохотнул я, вспоминая внешний вид этой «бабули», — спасибо, что вписалась и раскрыла своё инкогнито.