Кодекс Крови. Книга III (СИ)

Пол десантного отсека медленно разъезжался в стороны. Не став дожидаться полного открытия, я шагнул в пропасть. Полёт был недолгим и даже не захватывающим, ибо я сразу же активировал один из ростовых щитов-запонок себе под ноги. Артефакт вибрировал, наливаясь силой. У меня даже сердце пропустило удар, столько мощи исходило от него. Может, такое использование и не было предусмотрено для щита, но мне выбирать не приходилось.

Удар о землю я даже не почувствовал, будто и не было полёта. Повторно нажав на запонку, я деактивировал щит и рванул вслед за моими верными помощниками. Стайка комаров вела меня в виде живого указателя по направлению к цели. Где-то за спиной я слышал дыхание Агафьи, которая пристроилась за мной, страхуя спину от неожиданностей. И они не заставили себя ждать.

— Врубай щит! — крикнул Комаро. — Крыша на три часа! Маг шестёрка! Что-то убойное!

Щит возник перед моим лицом за полсекунды до врезавшихся в него воздушных серпов. Я передал ориентировку Агафье, и та рванула к цели. Короткий вскрик возвестил, что с магом было покончено.

— Какого хрена?! Здесь же щиты блокировки должны быть! — крикнул я вампирше.

— Вырубили, значит! — огрызнулась та.

До входа в башню осталось меньше сотни метров, когда снова послышался крик Комаро:

— Крыша на восемь часов! Семёрка! Ох, них… Накрывай собой Агафью!

Я даже не стал ничего объяснять, времени не было, лишь рукой из-за спины выдернул баронессу и накрыл своим телом, нажимая на обе запонки сразу. Над нами куполом заискрился щит седьмого уровня, от мощи которого у меня волосы дыбом встали даже на заднице. Агафья хотела было что-то пискнуть, но на нас сверху посыпались огненные болиды. Раскалённые пылающие камни горошинами отлетали от щита, оставляя вокруг нас натуральные кратеры глубиной в несколько метров. А затем на нас опустился огненный смерч. Земля вокруг плавилась, превращаясь в базальт, а щит всё искрился, каким-то невероятным способом охлаждая наш защитный пятачок.

Долго щит так не продержится, потому я дал комарам новую наводку, чтобы хоть как-то сбить концентрацию мага. Потеря контроля над техникой даст нам такие необходимые секунды, чтобы добежать до башни.

Смерч опал так же внезапно, как и накрыл нас. Мы рванули по дымящейся земле, прикрываясь щитом, он едва мерцал на остатках энергии. Сквозь треск были слышны ругань мага и приближающийся вой сирен.

Башня встретила нас кромешной темнотой, но для нас с Агафьей это не было помехой. Вампирша одним рывком сдёрнула с петель металлический люк, прикрывающий спуск в подвал. На узкой винтовой лестнице было не развернуться, но даже здесь мы умудрялись перепрыгивать на ходу через несколько ступеней.

Последний пролёт я практически перелетел, услышав стон боли Светланы. На этот раз входную дверь с петель сорвал уже я.

— Ты откроешь глаза, сучка, даже если мне для этого придется отрезать тебе веки! — Носорогов склонился над неподвижной девушкой, привязанной к массивному деревянному креслу с занесённой для удара рукой.

Не знаю как, но я оказался даже быстрее вампирши. Хруст лучевых костей в занесенной для удара руке и треск бедренной кости стали музыкой для моих ушей. Вой боли заполнил подвал.

— Помоги Свете, — попросил я Агафью, а сам занялся этой тварью, посмевшей поднять руку на мою женщину.

Всего пары секунд хватило мне, чтобы пустить этому опухшему бесформенному куску мяса кровь. Комары постарались на славу. Её осталось не так уж много. Я обмакнул в ней пальцы и с наслаждением их облизал. Вид у меня был такой, что Носорогов в ужасе запрокинул в себя маленькую склянку с какой-то дрянью.

— Лечишшшься? — прошипел я ему в лицо. — Не поможет!

Следующие минут пять напрочь выпали из моей памяти. Очнулся я, только когда Агафья оттянула меня от того, что некогда было Носороговым. Сейчас же внутри него не было ни одной целой кости, ни единого целого органа, а магические каналы были уничтожены напрочь проклятием, пожирающим его изнутри. При всём при этом он оставался жив и чувствовал все оттенки боли. Тело его иссыхало и осыпалось прахом участок за участком: пальцы, конечности, торс, грудная клетка и, наконец, голова. Выражение муки и… непонимания на его лице царапнуло меня слишком поздно.

— Вызывайте сюда магов смерти и жизни, может, удастся восстановить эту тварь и допросить, — донёсся до меня словно через вату голос Агафьи, обращающийся к кому-то у меня за спиной, — и ради всех богов, снимите с Подорожниковой магоподавители!

Глава 15

Её Императорское Высочество Мария Петровна была зла. Очень. Если бы она обладала стихией воздуха, то уже метала бы молнии. Сидящий напротив брат с интересом взирал на кусающую губы сестрёнку, но стоически хранил молчание. Жизнь его научила флегматичному терпению. Особенно в отношении женщин. Эмоции рано или поздно берут верх над разумом даже у самых прагматичных особей, к которым, без сомнения, относилась и Мария Петровна Кречет. А значит, нужно было лишь дождаться, когда плотину терпения сестры пробьёт айсбергом возмущения. И он дождался.