Кодекс Крови. Книга III (СИ)

Мы переговаривались, объезжая город по внешнему периметру. Агафья была весьма и весьма интересной собеседницей. Время в пути пролетело незаметно, когда нам навстречу выехал конный отряд в родовых цветах Маковых и Мареновых. Перед ними ехал на низкорослой лошадке уже знакомый мне толмач Платановых. Он менял цвет лица с пунцового на землисто-зелёный и на бледно-серый, всматриваясь в наши фигуры.

Отряд поравнялся с нами, молчаливые воины хозяев города без излишней суеты взяли нас в плотное кольцо. Я лишь вопросительно поднял бровь, глядя на этот цирк.

— Принц, вы приглашены в гости к князю Макову и графу Маренову, — проблеял срывающимся голосом толмач, — и, боюсь, у вас нет возможности отказаться!

Глава 22

— Принц, вы приглашены в гости к князю Макову и графу Маренову, — проблеял срывающимся голосом толмач, — и, боюсь, у вас нет возможности отказаться!

— Арестовывать будут? — спросила по кровной связи вампирша, услышав недвусмысленное приглашение и рассмотрев неожиданный комитет по встрече.

— Нет, будут почти вежливо просить проследовать за ними для уточнения обстоятельств, — ответил я Агафье, просмотрев воспоминания через кровь, доставленную комарихами.

Здесь на юге сезон комаров ещё не завершился, а потому подручных разведчиц у меня было хоть отбавляй. Не забыл я разослать своих девочек и на территории базар-дворца, но там, к сожалению, часть насекомых погибла при взрыве и пожаре, а оставшиеся не успели передать мне кровь для полноценного просмотра памяти охраны и слуг.

Я надеялся хотя бы через обрывки воспоминаний отыскать место содержания и заточения Полозовой, но взрывы внесли коррективы в мои планы.

— На вежливую просьбу пока похоже не очень, — задумчиво отозвалась Агафья, — однако и нравы здесь другие. С неугодными или потенциальными врагами обычно обходятся совсем по-другому.

— Давай дождёмся аудиенции с местными хозяевами жизни, а после уже будем судить.

На этот раз нас принимали в загородной резиденции князей Маковых, судя по алым штандартам на флагштоках и узнаваемой цветочной ковке на воротах.

Я с удивлением взирал на вполне европейский вид резиденции. Обилие стекла, металла, камня. Лаконичность линий, живые изгороди, небольшой балкончик на уровне второго этажа с видом на побережье. Общее впечатление застыло где-то на границе между «безлико» и «неуместно, чужеродно». Ещё больше это ощущение усилилось, когда нас вышел встречать высокий подтянутый мужчина без обуви в чёрном приталенном пиджаке и белых свободных штанах. Его смуглая кожа, тёмные вьющиеся волосы, короткая бородка и усы, а также подобие чалмы на голове выдавали в нём иранца. На боку у него висел ятаган в чёрных ножнах с серебряной чеканкой по краям.

При виде незнакомца наши сопровождающие упали ниц, уткнув головы в землю. Мы с Агафьей остались стоять, как ни в чём ни бывало.

Цепкие глаза иранца прошлись по мне, особо задержавшись на серьге в ухе, а затем обратились на Агафью. Ей он уделил гораздо больше внимания. Я же продолжил боковым зрением оценивать встречающего. Лет сорок, однозначно хороший боец, в каждом движении сквозила хищная грация. Удивило практически полное отсутствие драгоценных камней в одежде и на оружии. А как же артефакты? Серебряная чеканка на его ножнах должна была создать впечатление среднего достатка, но осанка и взгляд выдавали с головой человека, привыкшего повелевать. Кроме того, от него просто-таки веяло опасностью.

— Шехзаде Абдул-Азиз Гепардеви, собственной персоной, — раскрыла инкогнито Агафья, — третий… а нет, уже второй сын шахиншаха Мозафериддина и лучший клинок империи.

— Я чувствую страх в твоём голосе? — непомерно удивился я, пытаясь распознать эмоции вампирши.

— Этот человек силён, быстр и опасен, как я. Он кожу с живого человека способен спустить настолько быстро, что тот не заметит, — огрызнулась Агафья.

— И?.. — я чувствовал, что здесь что-то личное, не просто страх или опасение. Агафья не успела ответить, ибо слово взял сам шехзаде:

— Самая сладкая из когда-либо вкушённых мною роз, что ты забыла в компании сего, несомненно, достойного мужа?

Абдул-Азиз прошёл мимо меня, видя перед собой только облачённую в паранджу вампиршу. То ли для полного пренебрежения, то ли из безразличия, но вопрос иранец задал на итальянском, провоцируя меня на ответные действия.

— И один из моих любовников, — сокрушённо призналась в очевидном баронесса.

— Как он тебя узнал?

— Запах. У Азиза звериный нюх, доставшийся от первопредка.

— Что же ты молчишь, моя роза? — ходил иранец вокруг Агафьи и чуть ли не облизывался. Глаза его затмевала похоть, а ноздри хищно раздувались, улавливая одному ему известные запахи. — Ты пахнешь страхом и вожделением, моя дорогая, — мурлыкал шехзаде, — а ещё ты пахнешь им…очень странно пахнешь…

— Именно так и должна пахнуть любимая женщина, — отозвался я, смещаясь к Агафье, — исключительно своим мужчиной.