Кодекс Крови. Книга IV (СИ)

Киране было необычно всё в этом мире. Слишком тёплая погода, из-за которой постоянно хотелось раздеться и ходить с босыми ногами, раздражала. Хорошо, хоть гостья брата с узким разрезом глаз подарила ей один из легчайших элементов одежды, холодящий голое тело, назвав его «кимоно». Их привычная одежда из шкур была чересчур тёплой для этих мест, но им помогли и подобрали подходящую из местных материалов. Удивляли высокие каменные дома с магическим освещением и обогревом, летающие гиганты, которые Борзый называл дирижаблями. Всё было в новинку. И всё же девушке было легче, чем её родителям.

Кирана задавала вопросы сотнями и тысячами, впитывая информацию о новом мире и новообретённом брате. Клятву девушка принесла точь-в-точь такую, какую принёс Михаил, обсудив перед этим с матерью возможные последствия. И Нарва, и Киртас в один голос твердили, что чужаку можно доверять. Он был предельно честным в отношении Кираны, не давал несбыточных обещаний и заботился о собственных людях в меру собственного представления.

Очень показательным была ситуация с прорывом в Восьмиречье его врагов. Он собирался принять бой один! И это не было бахвальством или необоснованной гордостью, нет, это было трезвым взвешенным решением, продиктованным минимизацией потерь.

Потом Кирана не раз задавала вопросы о брате, узнавая, как к нему относятся его люди. Они его боготворили. Некоторые истории, рассказанные кровниками, больше походили на древние легенды, но все бойцы, как один, клялись, что они правдивы. Его любили военные и обычные селяне, любовь эта была основана на уверенности, что их будут защищать даже ценой собственной жизни. И там, в Восьмиречье, он без раздумий спасал своих людей.

Ситуацию с болезнью матери Михаил тоже не стал откладывать в долгий ящик. Нарву обследовали несколько раз, лекари долго беседовали, выясняя подробности, и неожиданно дали невозможный ответ. Мать мужественно приняла правду, хоть и боялась, что Киртас отвернётся от неё после этого. Но не тут-то было. Чувств охотника это не изменило. Глядя на них, Кирана втайне задумывалась, а что, если чувства не так плохи, как кажутся? Что, если они не делают слабыми, а наоборот придают силы?

Но вслед за этими мыслями приходили другие. Таких мужчин, как Киртас, практически не осталось: верных, преданных, однолюбов. А на меньшее Кирана уже была не согласна. Поэтому, закрывшись от всех, охотница шла тренироваться. Чаще всего компанию ей составлял Борзый. Не раз и не два он появлялся словно из ниоткуда, следуя за ней тенью.

— Ты преследуешь меня? — однажды спросила в лоб воина Кирана.

— Я выполняю свою работу, забочусь о твоей безопасности, — не стал лукавить мужчина.

— И в этом нет никаких личных чувств? — не отступала она.

— Почему же? Есть! Любопытство! — искренне улыбнулся Борзый. — Я впервые тесно общаюсь с человеком другой культуры. С тобой интересно беседовать, поэтому работу свою я выполняю с удовольствием.

После этого разговора их общение стало только теснее. Кирана наблюдала за тренировками кровников Михаила, частенько присоединяясь к ним. Особенно ей были интересны магические техники, но на дирижабле их использовать было строго на строго запрещено. Зато кровники с удовольствием поделились с Кираной местными техниками медитации и, как могли, на пальцах разъясняли базовые техники построения заклинаний огня и воды. Оказалось, что интуитивно колдовать никто из них не может. Все они, так или иначе, обучались в специальных заведениях с наставниками, как Нарва в своё время занималась с Кираной подготовкой к Дикой охоте.

Информации было так много, что Киране казалось, что её мозг однажды просто взорвётся, как переспелая ягода. Но после разговора с Михаилом она поняла, что это только начало. Выполняя обещание по лечению Нарвы, брат честно предупредил о всех сложностях, ожидающих Кирану. Ей снова предстояло учиться. Учиться много и упорно, чтобы занять подобающее место в этом мире и стать хозяйкой своей судьбы. Что ж, Киране не привыкать справляться с трудностями.

* * *

Его Императорское Величество Пётр Алексеевич Кречет сидел в собственном кабинете и просматривал папку, принесённую ему главой Имперской службы безопасности Медведевым Дмитрием Фёдоровичем. Последняя ситуация с нипонцами пошла ему на пользу, заставив буквально и фигурально рыть землю на благо безопасности страны и императорской семьи.

— Я смотрю, Мадлен всё никак не успокоится. Нет бы дать послабления Борнхольду, она пошла на них войной. Дура баба! — устало подвёл итог полученной сводке император. — Собственными руками устранить владычицу из рода Бизоненсов, одну из столпов собственной обороноспособности… Идиотка. Ну да ослабление наших соседей нам же и на пользу. От меня-то ты что хочешь?

— К нам отправляется ещё один столп обороноспособности Датского королевства, князь Рюгена, Михельс Исбьерн.