Кодекс Крови. Книга IV (СИ)

Комарихи уже подсказали мне, где находился император, и даже показали кратчайший путь в лабиринтах коридоров. Где-то на полпути Медведев нас обогнал и молча пошёл впереди, бросая в нашу сторону нечитаемые взгляды. Спустя пять минут мы оказались в приёмной у кабинета Петра Алексеевича Кречета.

— Эти останутся здесь! — буркнул Медведев, указывая на Нарву и Киртаса.

— Они пойдут с нами. Они и есть причина для столь срочной встречи, — категорично заявил Медведеву, ожидая вспышки гнева или раздражения, но тот лишь нахмурился и кивнул.

— Оружие и нападающие артефакты пусть оставят, их вернут после аудиенции.

Киртас с Нарвой только снисходительно усмехнулись, снимая с перевязи свои костяные клинки и вынимая из необъятных одежд метательные ножи.

— Почему у них такое выражение лица? — насторожился Медведев.

— С вашей медлительностью, чтобы вас убить, нам не понадобится оружие, — скупо пояснила Нарва, накрыв ладонью руку Киртаса, — и прекратите говорить о нас в третьем лице. Иначе я подумаю, что наши дикарские манеры гораздо просвещённее, чем ваши аристократические.

Н-да, умеют женщины одной фразой опустить мужчину ниже плинтуса. Мне даже как-то жалко стало Дмитрия Фёдоровича.

Часы в приёмной пробили шесть ударов, возвещая о начале аудиенции. Медведев махнул на нас рукой и пошёл докладывать о нашем прибытии. Меньше чем через минуту мы располагались в кабинете императора.

Брови Петра Алексеевича непроизвольно взмыли вверх, когда он увидел процессию, вошедшую в свой кабинет.

— Я, кажется, даровал вам право на личную встречу, а не на коллективные прошения для народов Севера, — не сдержал сарказма Кречет, — для них есть особый протокол, и я попросил бы его придерживаться.

Киртас и Нарва не успели даже сесть, вопросительно уставившись на меня. Я тоже остался стоять. То ли мы попали под горячую руку императору, то ли под отвратное настроение, но выбирать нам не приходилось.

— Киртас и Нарва не представители народов Севера, они — жители обитаемой изнанки третьего уровня, — сразу обозначил я суть встречи.

Император тяжело вздохнул, что-то тихо буркнув себе под нос.

— Присаживайтесь, господа и дама! — уже более радушным голосом пригласил Пётр Алексеевич гостей за стол для совещаний, что стоял у него ближе к окнам. — Возможно, хотите чего-нибудь выпить?

Приёмные родители Кираны мотнули отрицательно головой, усаживаясь по обе стороны от меня.

— Тогда к делу! — произнёс император и принялся за лёгкую форму допроса, по недоразумению названную им самим «удовлетворением монаршего любопытства».

Я внимательно следил за пирамидками на столе, отвечая на все вопросы. Ни разу они не отреагировали на полуправду, оставаясь кипенно-белыми.

Почти час Пётр Алексеевич узнавал про магический потенциал восьмиреченцев, культуру, местную форму правления, традиции. Узнав всё, что хотел, от Киртаса с Нарвой, он повернулся ко мне.

— С нашими гостями всё понятно, а ты-то как оказался на чужой изнанке и обнаружил там жизнь? — император пристально сканировал меня взглядом, ожидая ответа.

— Когда мы сдавали груз для Министерства обороны в Тобольске, со мной связался местный шаман и сообщил, что отец заключил с ним договор о хранении некой семейной ценности сроком на двадцать лет, — я ни капли не врал, отвечая на вопросы. При необходимости мои слова даже могли подтвердить свидетели. — Срок истекал, и я решил забрать предмет договора. Шаман дал координаты тонкого места и указал, что мне нужно на третий уровень. Там я нашёл разумную жизнь.

— Это всё, конечно, похвально, но, теоретически, изнанки — собственность владельца тонкого места. Кто там им является?

— Мы не чья-то собственность! — вскинулся Киртас, сверкнув глазами. — Все, кто приходил к нам с подобными планами, домой не возвращались!

— Прошу прощения, — извинился император, видя гнев и возмущение аборигенов Восьмиречья. — Просто мы мыслим местными правовыми категориями и пока ещё не перестроились. Так что там с владельцем тонкого места? — уточнил Пётр Алексеевич у меня.

— Владелец — Сергей Иванович Трясогузкин.

— Вот! К Сергею Ивановичу у меня тоже возникли вопросы, но какая твоя выгода со всего этого? — в лоб спросил император. — Я давным-давно не верю в альтруизм.

— Во-первых, я — ваш вассал и обязан сообщать о чём-то подобном, а, во-вторых, в Восьмиречье сейчас наступил локальный конец света, вернее, потоп. Людей нужно срочно эвакуировать оттуда, а я не уверен, что они не разойдутся по невольничьим рынкам в качестве живого товара. Поэтому пришёл к вам.

Пирамидка светилась белым, раздражая императора и подтверждая мои намерения.

«Спасибо тебе, дорогой алтарь!» — мысленно поблагодарил я за ослабление печати и сокрытие моих истинных мыслей от всяческих артефактов и сущностей.

— Ай, да Кречет с ним, надо проверить, — сказал император и произнёс совершенно невпопад, — меня зовут Михаил Юрьевич Комарин.

Пирамидка засветилась чёрным, опровергая слова Петра Алексеевича.

— Странно, а теперь вы назовитесь мной! — обратился император с нажимом, предполагая, что у меня где-то при себе артефакт, скрывающий ложь.