Кодекс Крови. Книга ХIV

— Наши клиенты — парочка существ, что выглядят как деревья, но уже пятнадцать лет высасывают из окрестных земель магическую энергию. Один при этом вечно голодный, а второй выступает накопителем и трансформирует энергию в растительные макры.

Я показал Гемосу пример, и тот присвистнул.

— Здесь качество переработки энергии высочайшее. Там такое внутри… Вкусное! Это я тебе как бывший паразит говорю! Это можно сравнить с работой гениального артефактора.

— Только этот гениальный артефактор жене местного главы рода шесть выкидышей устроил.

Гемос сразу посмурнел.

— Неси уже!

Я пустил себе кровь и позволили симбионту скользнуть внутрь тела. Мы вышли из оранжереи и вернулись по дорожке обратно к дубу.

«Тебя к пожирателю или накопителю подселять?» — уточнил я у своего переговорщика.

«А кто спокойней?»

«Накопитель, но мы из него не так давно вырезали макр, поэтому сомневаюсь, что он в настроении», — честно предупредил я Гемоса.

«Всё равно давай к нему».

Я развёл кору «дерева» в стороны и выпустил внутрь симбионта. Дальше мне оставалось только ждать.

* * *

Николя отстранённо наблюдал за вакханалией жизни в парке палаццо дель Те. Он не мог объяснить собственных ощущений, но ему казалось, что защита родового гнезда Занзара злится. Но злость эта была печальная, ибо сам дворец ничего не мог поделать с происходящим.

А тем временем театральные представления сменил маскарад, который в этом году проходил в тематике шахмат. Часть парка очистили от деревьев и кустов и расчертили под гексагон со ста сорока семью треугольниками. В партии участвовало сразу три влиятельнейших рода Пьемонта: красные Занзара, белые дель Ува и чёрные Борромео.

Живыми фигурами руководили великие итальянские гроссмейстеры, но, как и четыре века назад, красным вскоре поставили шах и мат.

Николя при этом почувствовал самую настоящую боль палаццо, будто для него это не было партией в шахматы, а самым настоящим сражением.

Церемониймейстер предложил зрителям выбрать самую прекрасную шахматную даму, и ею по всеобщему признанию стала рыжеволосая «королева» Занзара. В свете закатного солнца волосы красавицы отливали алым, что символично перекликалось с цветом рода Занзара.

При этом от палаццо прошла волна злорадного удовлетворения.

— А теперь наша королева может выбрать, кого одарить своей милостью!

Толпа у сцены заволновалась, волнами накатывая. Послышались выкрики:

— Одари меня своим вниманием, королева!

— Я буду твоим королём!

— Ради тебя я готов пустить себе кровь!

Выкрики становились всё более фривольными, а королева всё не могла определиться.

Внезапно воздух чуть в стороне от Николя всколыхнулся, и «королева» вышла из тени прямо перед ним. Она несколько секунд разглядывала исследователя и, наконец, произнесла:

— Уходите, король, немедля, иначе эту ночь вы не переживёте.

Николя только покачал головой. Надо же какая талантливая актриса. Даже сейчас вдали от публики отыгрывает роль «королевы» Занзара.

— Не могу, королева. Я здесь на работе, а не на празднике.

— Тогда пусть помогут вам ваш Бенну и Занзара, — девушка вложила ему в ладонь сложенный в несколько раз кружевной платок. — Надеюсь, это хотя бы подарит вам шанс.

Пока Николя разворачивал подарок, девушка успела раствориться в сгустившихся сумерках. На ладони у него лежал самый обычный кожаный шнурок с тремя простенькими деревянными амулетами в виде дубовых листьев.

* * *

— Я выполнила твою просьбу, — Гризель появилась из тени перед старшей сестрой. — Если не дурак, уйдёт. И нам тоже пора.

— Агнес будем ставить в известность? — Блэйр, она же Виктория Вулф, безотрывно следила на Николя Бенуа из тени.

— Зачем? Её «внучок» должен был обо всём позаботиться. Если нет, то мы ему в няньки не нанимались. А сестре и вовсе нечего здесь делать с учётом интереса Борромео к её персоне.

Блэйр ещё секунду наблюдала за исследователем и с облегчением отметила, как тот повязал шнурок с амулетами на шею.

«Ну хоть не пренебрёг предупреждением и помощью», — мелькнула у неё мысль.

— Уходим, — скомандовала старшая из дочерей виконта Акороса. — Нам ещё Бенуа навещать.

* * *

На сей раз переговоры заняли несколько больше времени, чем я ожидал. Гемос появился непривычно молчаливый. Подселив его к себе, мы отправились в гостевой домик, по пути обсуждая ситуацию.

«Ну и как прошло?»

«Плохо», — ограничился одним словом симбионт.

«Подробности будут?» — осторожно уточнил я.

«Редкого сволочизма тварь, почувствовавшая себя чуть ли не всесильной. Умерить аппетиты не желает, считает себя новыми властителями дубравы, а людей… Когда-то воспринимали их как родителей, но теперь… Теперь Лимузены — никто».

«А что с выкидышами? Зачем?»

«Вначале детская ревность, а после нежелание появления конкурентов на кормушку. Причём конкурентами они признают уже не только Лимузенов, но и президентского лесничего».

«Удалось разобраться с их подпиткой?»

«Если отрезать алтарь, то вполне реально их вытравить, но пострадает минимум треть дубравы. Про хозяев я вообще молчу».