Кодекс Крови. Книга ХIV

Чем ближе я подходил, тем чётче понимал, что это не просто замок. Это Эсферия в миниатюре. В центре возвышалась моя башня, а на вершине её Ольга любовно пыталась вылепить человеческие фигурки. Тэймэй я узнал по цветастому клочку ткани, изображающему кимоно, себя — по змеиному телу, Свету угадал по зелёной накидке. Вот только больше никого не было. Хотя нет, основание башни оплетал гигантский осьминог, чуть в стороне расположилась кошка, а на одной из сторожевых башен притаился самый настоящий дракон.

Что-то мне подсказывает, что подобной детализации без магии было не добиться. Но куда больше меня интересовало, какое место в этой сцене отвела себе сама эмпатка?

Но сколько я ни пытался отыскать её, у меня ничего не вышло. Более того, возле Тэймэй и Светы появилось ещё по фигурке, только уж совсем крохотных. Создавая эти фигурки, Ольга беззвучно плакала. Слёзы крупными каплями стекали по щекам, но эмпатка будто бы их не замечала. В конце концов, она уселась прямо на мокрый песок, невидящим взглядом уставившись на своё творение.

Я же опустился за ней и крепко обнял. Честно говоря, я не понимал происходящего. Но, как и сказала Агафья, время разговоров наступит позже. Поддержать можно и молча.

Сидели мы так около часа. Я же ощущал, как по коже Ольги бегают мурашки не то от холода, не то от эмоций. Сейчас она был для меня закрытой книгой, но я продолжал держать в объятиях эмпатку, даже чуть ускорил себе ток крови, чтобы согреть её теплом своего тела.

Вот только та была холодна. Более того, ток её крови практически не прослушивался. Я усилием воли заставлял себя молчать. Сколько бы не потребовалось Ольге времени, чтобы заговорить, я был полон решимости ждать рядом.

Кажется, она считала мою решимость собственным даром и лишь после этого тяжело выдохнула.

— Ты должен сейчас отмечать медовый месяц, а вместо этого… — она оборвала себя на середине мысли. — Свадьбы не было…

Я продолжал молчать. В ревность со стороны эмпатки я ни за что бы не поверил, потому терпеливо ждал, раскрывая собственные эмоции. Чего там только не было. Основной мотив, правда, разрывался между «остановись мгновение» и «спеши жить». Ольга только тряхнула волосами, будто прогоняя назойливые мысли.

— Ты не спишь…

Я представлял себя мозаикой, которую эмпатка сейчас пыталась собрать из разрозненных кусочков.

— Ностальгия… щемящая тоска… страх? — последнее слово она произнесла с удивлением, не веря своему дару. Ольга даже извернулась у меня в объятиях, чтобы посмотреть мне в глаза. — Страх⁈ Ты же ничего боишься! Где азарт?

Я пожал плечами, всё ещё удерживая молчание.

— Да говори же ты, чёрт подери, что я такого пропустила? — в голосе эмпатки звучало искреннее беспокойство. — Боги? Сын? Что?

Я взял Ольгу на руку, отвёл указательный палец и написал им на мокром песке:

«Сперва ты».

— Ты шутишь? Обиделся на что-то? — себе под нос бормотала эмпатка. — Нет, не похоже. Смирение какое-то. Откуда у тебя взяться смирению?

У меня же было чувство, что моё молчание сегодня, наконец, услышали. Я перешёл на тот язык, который был ей понятен и не стал ничего скрывать. М-да, возможно, моё решение скрыть ото всех предсказание Атараши было не самым верным, но я не хотел никого пугать, всё ещё надеясь на наличие запаса времени.

— Ладно, сдаюсь! Что ты хочешь, чтобы я сказала?

«Что сама считаешь важным», — выводил её палец в моей руке по песку.

— Многое уже неважно, — кривая улыбка чуть приподняла уголки её губ с одной стороны, делая лицо похожим на гротескную карнавальную маску.

«Твои слёзы мне важны».

Море почти сразу же украло эти слова, слизав голодным зверем. Я обнимал эмпатку за талию, умостив подбородок у неё на плече и вдыхая запах её тела. На шее у Ольги ритмично билась жилка, неимоверно радуя меня. После призрачного тока крови, она снова стала для меня живой.

Я не удержался и прижался к ней губами. Пахла Ольга штормовым морем, солью слёз и осколками разбитых надежд. Последнее я смог ощутить через кровную связь. Стены, воздвигнутые Ольгой вокруг своих чувств и эмоций, рассыпались в пыль, затапливая меня сожалениями, печалью, болью и безысходностью. Боги, да она, даже когда носила на себе проклятие, не фонила таким коктейлем безнадёги. Это что должно было произойти за месяц?

— Я надеялась, что у меня будет больше времени, и не угадала.

«Больше времени на что?»

Удерживать руку, когда та подрагивала от едва сдерживаемых чувств, удавалось с трудом. Поэтому я перевернул ладонь эмпатки и поцеловал в самую середину. В любом случае, даже если на время удастся сменить направление её эмоций, это должно было облегчить её состояние.

Я целовал сперва ладонь, затем поднялся выше к запястью и замер, повторно выводя уже своим пальцем на песке вопрос:

«Больше времени на что?»

Эмпатка закрыла глаза и ответила, будто сорвалась вниз со скалы:

— Как только я превращусь в богиню, я не смогу иметь детей.

На этом моменте моё решение молчать испарилось, словно роса на солнце.

— Кто тебе сказал такую чушь?