Кодекс Крови. Книга V

— Мне тоже. Поверь, подобной судьбы я тебе не желаю, — Лавиния поджала губы, хмурясь. — И это всё равно не объясняет ситуации с Исбьернами. Зачем было убивать подданных чужой короны, если вы сидели тихо, как мыши под веником?

— Мы их не трогали. Мы вообще никого не трогали, когда эти появились. Так уж вышло, что я забрела на чужие земли, и чужак с пряжкой белого медведя напал на меня магией земли. Сперва я даже решила, что это новая тренировка, но очень скоро изменила своё мнение. Любой ментатор или ментат подтвердит, что высказывания незнакомца в мой адрес были оскорбительными для аристократки. Завязался бой, в котором он победил хитростью, чем-то меня одурманив, а потом унёс в какое-то подземелье. Там меня собирались долго и со вкусом насиловать, чтобы я стала его личным инкубатором по смешению магий. «Вдруг и высокоранговый бастард земли выйдет», — Кирана постаралась придать голосу нотки Михельса и сплюнула на землю.

— Да уж, девонька. Попала ты, как кур в ощип. Даже у меня ситуация была попроще, — Лавиния криво ухмыльнулась, обдумывая услышанную информацию. — Убила?

Кирана отрицательно мотнула головой, сжимая кулаки до побелевших костяшек пальцев.

— Когда он ко мне полез, то мои магии смешались в единственном возможном варианте защите при магических блокираторах, и громыхнул взрыв. Мне повезло освободиться, но этот кобель был жив. Я ему только по морде да по яйцам лупила, чтоб не повадно было. От такого маги девятого ранга не мрут. А потом брат меня нашёл.

— Брат? На тайной тропе? — у Лавинии глаза стали размером с пятирублёвую монету. — Один?

— С нашими людьми.

— Убил?

Кирана снова отрицательно покачала головой.

— Он не глупый. Прекрасно осознаёт, какими проблемами это обернулось бы как для нашего рода, так и для страны, — Кирана снова задумалась на некоторое время. — Думаю, что он его специально оставил одного в этом подземелье живым. Ведь так ни один ментал или ментатор не сможет подтвердить убийство Михельса. А сам датчанин смог бы со временем прийти в себя и уйти. Вряд ли он поднял бы скандал, ведь ментальная проверка была бы на моей стороне. Но если бы такое случилось, то у брата был бы официальный повод для дуэли или войны родов.

— Ты же понимаешь, что была бы опорочена? — Вулканова специально допытывалась у девушки до её истинных мыслей.

— Не самый плохой вариант в моей ситуации, не находишь? — кисло улыбнулась магичка. — Меньше претендентов на руку будет.

— И больше швали среди претендентов, — не удержалась Лавиния, в целом признавая, что императорская семья вряд ли тогда наложила бы лапу на «порченую» невесту. Какой-то смысл в этом был. — То есть, когда вы покидали подземелье, Михельс был жив?

— Был, стонал и, кажется, матерился на датском, но это не точно, — впервые светло улыбнулась охотница, отчего лазурь на лице засияла ярче.

— А что с женщиной? Должна была быть ещё магичка моего уровня. Стихия показывала бой с ней, — Лавиния в голове сопоставляла информацию, полученную от Комариной и показанную ей стихией на тропе и возле форта. Пока, как ни странно, противоречий не было.

— А вот по магичке подробно рассказать не могу, — развела руками девушка. — Я тогда ещё с датчанином устанавливала тесные международные связи. Но брат говорил, что пришла одержимая, пёрла напролом без разговоров, захватила трёх девушек из деревни и пыталась казнить. Наши маги ей ничего сделать не могли. Но одна из девушек имела жениха мага-смерти, едва инициированного. Он-то за зазнобу и вступился. А когда магичка осыпалась, из неё скверна полезла. Брат заразился, еле выжил. Земля на том месте заражена. Мы оцепили, но что-то сделать с этим не можем, и помощи не попросить, ведь тогда всё вскроется. Мы даже не знали, кто та одержимая.

Лавиния слушала девушку и боролась сама с собой. Да, возможно, Кирана с ней была не до конца честна, но всё равно увиденное не противоречит рассказам девушки. Да и стихия подтверждала…

Всё было очень сложно. С одной стороны, вина Комариных лишь в том, что они попытались оттянуть неизбежное, спрятав сильную магичку от глаз императора. Как показал опыт, все основания для этого они имели. В остальном мозгоправы легко подтвердят невиновность Кираны и Михаила в смерти Исбьернов. Да, они лишатся и мага смерти, и Кираны, но род уцелеет. Если только датская корона не захочет крови. А она захочет.

И тогда мяч уже будет на стороне поля обиженного императора, которому очень выгодно будет спустить всех собак на мальчишку Комарина, заграбастать себе Кирану и прихватить земли Комариных и Виноградовых заодно. А то, что Михаила ждёт публичное линчевание вместо русско-датской войны, было практически делом решённым. После всего пережитого Лавиния очень сильно сомневалась в наличии у Кречетов чести и совести. Императорской семье такой атавизм был не к лицу. Ей ли не знать.