Кодекс Крови. Книга V

Света уселась мне на колени, даже не понимая, как сейчас выглядит в расстегнутой рубашке, едва прикрывающей её грудь. И без всего остального. Глаза её сузились, пока она лихорадочно подсчитывала что-в уме, почти как в детстве зажимая пальчики на ладошках, но их явно не хватало. Девушка тряхнула головой, прогоняя наваждение, и произнесла:

— Но ведь уровней всего десять! И если твой седьмой — это половина…

Я поднял руки в жесте «сдаюсь»:

— Здесь я не знаток! Я вообще думал, что всю жизнь проживу максимум с пятым уровнем, а тут такой сюрприз… Только боюсь, что среди аристократии никто такие сюрпризы не оценит.

— Надо было идти в женихи к Марии! — безапелляционно заявила Света, постукивая пальцем себе по губам. — Зятя императора никто не тронул бы! И знаешь, мне кажется, ещё не поздно! Мне Маша по секрету обмолвилась, что упрашивает отца отправить её учиться на диверсантку в вашей школе. А она ничего просто так не делает.

«Вот только этой занозы в заднице мне не хватало», — мелькнула мысль.

Эрги у меня, конечно, все в Хмарево сейчас обитают, но, зная нрав Марии Петровны, она везде свой нос засунет.

— Пожалуй, я лучше расплачусь деньгами, чем собственной свободой. Артефакт заказан, осталось его дождаться, и мой добровольный домашний арест закончится.

* * *

Кирана смотрела на полупустую дорожную сумку в лёгком замешательстве. Кроме нескольких смен белья, спортивной формы и формы комаров положить туда было решительно нечего.

Арва ткнулась мордой ей в ноги, выводя из оцепенения.

— Ох, подруга, дома всё было понятно, кто друг, кто враг, а кто так… — охотница зарылась руками в густой мех волчицы, — и тебя оставлять не хочется. Да и как тебя с собой в Кремль брать?

— Молча! — отрезала Агафья, опираясь о дверной косяк и наблюдая, как Кирана обнимается с прирученным зверем. Белоснежная волчица доходила почти до бедра девушке и имела на удивление разумный взгляд. — У тебя сейчас есть уникальная возможность предстать перед обществом в том образе, какой удобен лично тебе. Всё, что мы с тобой изучали, безусловно, полезно, но ситуация с Исбьернами несколько меняет диспозицию сил. По сути, образ милой сиротки, чуть было не опороченной князем Рюгена, можно с лёгкостью сменить на воинственную амазонку, имеющую ручную волчицу и бьющую в морду за любой косой взгляд в свою сторону. Адамантовая печатка на твоём пальце — лучшее доказательство, что ты признана богом и алтарём рода. Поэтому решать только тебе.

Кирана вспомнила всё, что ей пришлось пережить. Скольких тварей изнанки пришлось убить, чтобы оказаться на этом самом месте. Она всегда хотела определять собственную судьбу, но и этот мир оказался полон условностей. Так почему бы не быть самой собой? Как ни крути, но лебезить и извиваться дипломатическим угрем — не её призвание. Совсем другое дело — защищать себя и родных с оружием в руках.

— Ещё одного пассажира захватим? — Кирана впервые за долгое время искренне улыбнулась, глядя на наставницу и потрепала по загривку Арву.

— Захватим, но, прежде чем отправимся в Кремль, Михаил настаивал на посещении тобою Абрау. Алтарь рода заждался новую княгиню Виноградову.

* * *

Пётр Алексеевич закрылся в собственном кабинете и отменил все встречи, ожидая сыновей. Предстоял непростой разговор, в котором ему хотелось услышать мнения своих детей. Чем дольше он размышлял над создавшимся прецедентом, тем больше всевозможных аспектов открывалось перед ним. Острее всего стоял вопрос о степени открытости процесса по иску об оскорблении достоинства княгини Кираны Юрьевны Виноградовой, графини Комариной.

Для тех целей, в рамках которых император рассматривал девушку, необходим был максимально закрытый дипломатический процесс. Но если использовать ситуацию как повод для получения лояльности от аристократических родов внутри страны, то стоило раздуть его до уровня громкого международного скандала.

Александр по привычке вошёл решительной походкой, за ним появился Андрей. Его рассеянный взгляд выдавал полное погружение принца в очередную научную задачу. Такие разные мужчины, но выросшие на удивление в дружеских взаимоотношениях друг с другом.

Андрею никогда не была интересна политика, он не жаждал власти и с удовольствием закрылся бы в собственной башне с обширной лабораторией и библиотекой, лишь бы не видеть лебезящих лиц придворных лизоблюдов. Александр же, наоборот, относился к будущему правлению излишне ответственно, что, с одной стороны, вселяло надежду, а, с другой, намекало на вероятную однобокость и ограниченность его взглядов. Хороший правитель должен был уметь вовремя менять маски с благородного на меркантильного, с милосердного на жестокого и далее по случаю. У Александра с этим были проблемы. Даже Андрей был более гибким, чем наследник престола, поэтому Пётр Алексеевич вызывал двух сыновей сразу. Они расселись напротив императора, ожидая, когда отец озвучит тему обсуждения.

— Дети мои, я вас позвал, чтобы обсудить достаточно щекотливую ситуацию, произошедшую между одной из наших подданных и князем Рюгена.