Кодекс Крови. Книга VII

— Вы один наследник в род?

— Да!

— Вы лгать! — вскинулся менталист, видя знаки от «ладоней», при этом артефакт выдавал всё тот же белый свет. — Вы не один! Есть сестра!

— Сестра — глава другого рода! — как маленьким объяснял я датчанам, пока Владыко становился мрачнее грозовой тучи. — Я — единственный наследник рода Комариных.

Ментатор кивнул, а ладони чуть нагрелись у меня на висках. Кажется, кто-то начал нервничать.

— Вы первый раз посетить Дания?

— Да.

Кивок ментатора.

— Вы быть знаком с Ханс Исбьерн до вчера?

— Нет.

Кивок ментатора.

— Вы планировать убивать Ханс Исбьерн?

— Нет, — я действительно не планировал. Он сам нарвался.

Артефакт всё это время, не мигая, светил белым, а менталист зарабатывал косоглазие, пытаясь одновременно смотреть на коллегу и на артефакт.

— Вы хотеть убить Ханс Исбьерн?

— Да, — абсолютное спокойствие. — Он оскорбил мою невесту и мать моего наследника.

— Отвечать один слово, — рявкнул менталист, кажется, забывшись, где и с кем он имеет дело. — Да или нет!

— Прекратить давление на графа Комарина, — рыкнул Владыко, — иначе допрос признаю непрофессиональным и будут последствия!

Для убедительности он размял огромные кулачищи, хрустнув в тишине пальцами. Датчан «обещание последствий» проняло даже больше, чем обвинение в непрофессионализме. «Ладони» мотнул головой, судя по всему, призывая не усугублять конфликт, и менталист продолжил.

— Вы убить Ханс Исбьерн?

— Нет.

Я ждал вердикта от ментатора, но тот медлил, не желая верить в мой ответ. Датчанам нужно было, чтобы я оказался виновен. Ладони на висках превратились в две иглы, которыми пытались вскрыть мне черепную коробку. А с виду так и не скажешь, что мужик с усиками так силён. А ведь силён, пытается продавить защиту и вскрыть часть воспоминаний про Эрика и Асту, что я сознательно заблокировал.

— Вы верить, что не убивать Ханс Исбьерн?

И вот что им на это ответить? Любой ответ мог трактоваться двояко. Поэтому я снова нарушил инструкцию:

— Я не убивал Ханса Исбьерна!

— Да или нет! — давил менталист.

— Вопрос не корректен, переформулируйте! — пророкотал Владыко.

Иглы раскалились и ввинчивались в память, пытаясь прожечь защиту. Хрен вам, а не воспоминания! Я выровнял дыхание и почувствовал ток крови в ментаторе. Потянулся парочкой комарих за образцами и принялся в ответ вскрывать его защиту через кровь.

Что тут у нас было накануне? О! А вот и инструкции к моему допросу.

— Делай что хочешь, но докажи, что он виновен! — брызгает слюной какой-то датский высокий чин. Ба, да это же Малькольм собственной персоной.

— Я на суде врать не буду! — упрямится ментатор. — Дар может исчезнуть!

— Тебе напомнить, если забыл, у тебя дочь болеет… — с мерзкой улыбочкой выдаёт заготовленный аргумент кузен короля.

Вот сука! Детьми манипулировать последнее дело!

— Я найду деньги! — упрямо тряхнул головой очкарик.

— Вскрой его память, нарой хоть что-то, чтобы его прижать, если он не виновен, — пошёл на попятную его собеседник, чтобы не перегибать палку. Всегда нужно оставлять лазейки для сделки с совестью.

— Тогда дочь… — не договорил ментатор, с надеждой глядя на Малькольма.

— В зависимости от ценности информации, — припечатал тот.

Точно сука.

Я вынырнул из воспоминаний крови и увидел, как у очкарика потекла струйка крови из носа от перенапряжения. Нырнув в его память, я окружил свою дополнительной защитой, а вот ему пришлось совсем несладко.

— Вы покидать покои ночью после приём?

— Нет.

И так, чередуя и видоизменяя вопросы, они гоняли меня, словно зайца, пытаясь выявить ложь. Но артефакт светился первозданной белизной, а ментатору становилось всё хуже и хуже прямо на глазах.

— Стоп! — поднял я руку. — Прошу остановить допрос для оказания лекарской помощи вашему коллеге.

Стоило мне это сказать, как ментатор завалился набок. «Ладони» исчезли с моих висков, глаза его закатились, а дыхание стало прерывистым. Менталист переводил взгляд с меня на коллегу, затем на артефакт и не мог решиться действовать.

— У вас лекарь есть? — подключился к разговору Владыко. — Я не силён в лекарской магии.

Только теперь менталист очнулся и увидел пропитавшуюся кровью на груди рубашку у ментатора.

— Оставаться на месте! — взвизгнул он и выбежал из комнаты.

«Свет, помоги пожалуйста, — попросил я невесту, — тут среди датчан, кажется, первый человек с совестью попался».

Спустя минуту лекарка вливала в него свою магию, приводя в чувство.

— Неделю не перенапрягаться, усиленно питаться и не практиковать ваш ментал, — отчитывала она его, как маленького. — У вас энергоканалы в мозгу практически спеклись! Нельзя же так!

Очкарик печально смотрел в пол, не решаясь поднять глаза на Светлану, а мне почему-то захотелось ему помочь. Я даже к Владыке обратился:

— На мне нет воздействия эмпатического или ментального?

Тот отрицательно покачал головой.

— Тогда слушайте, — повернулся я ментатору. — Она, — показал на Свету, — один из сильнейших лекарей в нашей стране. Не знаю, что у вас с дочерью, но, если решитесь рискнуть, мы попробуем помочь. Бесплатно. Совесть и порядочность в этом мире — редчайшие качества.