Кодекс надежды

Наталья Александрова Кодекс надежды

* * *

– И зачем только в доме иметь столько книг? – вздохнула Надежда. – Ну все равно ведь никто их не читает…

Но тут же опомнилась и слегка устыдилась. Ни в коем случае нельзя так говорить о книгах. Если ее услышит муж, будет очень стыдно. Тем более что Надежда так вовсе и не думала. Просто в эту минуту ее терпение было на исходе, ведь она стояла на неустойчивой лесенке и стирала пыль с каждого тома.

Библиотека принадлежала мужу Сан Санычу, он дорожил каждой книгой и прочитал если не все собрания сочинений от корки до корки, то многие из них. Надежда Николаевна тоже любила читать и не бросила это занятие даже сейчас, в эпоху Интернета, айпадов и айфонов.

Сан Саныч электронных книг не признавал даже в отпуске, а со своей библиотекой не расстался бы ни за какие коврижки. И черт дернул Надежду придумать сегодня эту уборку! Стояли бы себе книги на полке и стояли, так нет же, она решила стереть с них пыль!

– Вот откуда берется пыль, если шкафы застекленные? – спросила Надежда.

Со стороны могло показаться, что она слегка сдвинулась на домашнем хозяйстве и разговаривает сама с собой. Но на самом деле у нее был собеседник – на диване в кабинете мужа лежал пушистый рыжий котяра и делал вид, что спит.

С котами всегда так: они только делают вид, что все происходящее их не касается, а на самом деле предпочитают находиться в центре событий. Кот держался индифферентно, но Надежде Николаевне сверху было видно, что изредка он посматривал на нее зеленым глазом.

– Как думаешь, Бейсик, может, бросить эту затею? – спросила Надежда. – Все равно пыли за стеклом не видно…

Не дождавшись ответа, она тяжко вздохнула и снова взялась за тряпку.

В этот момент раздался звонок телефона. Надежда специально притащила трубку в кабинет, чтобы услышать звонок, – все же квартира большая, трехкомнатная, но когда телефон зазвонил так близко, она от неожиданности едва не свалилась с лесенки. А лесенка была не простая – если хитро повернуть нижнюю ступеньку, она превращалась в красивый табурет с сиденьем, обитым зеленой кожей. Однако, стоя на верхней ступеньке, Надежда чувствовала себя цирковым медведем.

Кот пошевелился и с любопытством посмотрел на светящуюся трубку.

– Хоть бы ты подал телефон!

Надежда, кряхтя, с трудом спустилась и весьма огорчилась по этому поводу – вроде бы и зарядку по утрам делает, и мучное сократила до минимума, так откуда это кряхтенье взялось? Поэтому ее голос по телефону звучал не слишком любезно.

– Слушаю!

На том конце экнули, мекнули, слегка замялись.

– Да говорите же! – рявкнула Надежда.

– Мне бы Надежду Николаевну, – послышался испуганный женский голос. – С ней ничего не случилось?

– Ничего, – удивилась Надежда Николаевна. – А кто ее спрашивает?

– Надя, это ты? – Женщина повеселела. – А я тебя сразу и не узнала, такой голос суровый.

– Вера… – оттаяла Надежда. – Верочка, как я рада тебя слышать! Вот не поверишь, только что тебя вспоминала!

Это было почти верно, поскольку Надежда как раз возилась с книгами, а Вера много лет работала в библиотеке научно-исследовательского института, где трудилась и Надежда Николаевна. Библиотека в институте была большая, хорошая, там хранились не только технические, но и художественные книги.

Как уже говорилось, Надежда Николаевна книги любила. Возможно, этому способствовал тот факт, что ее бабушка работала библиотекарем, и маленькая Надя с детства впитала запах пожелтевшей от старости бумаги, и чуть пыльных переплетов, и полок из старого, тронутого древоточцами дерева – этот букет запахов нравился ей гораздо больше ароматов любых духов. Справедливости ради следует заметить, что в то время в продаже еще не было французских духов. Надина мама пользовалась духами «Манон», но французским в них было только название. «Красную Москву» и «Ландыш серебристый» мать отчего-то не жаловала.

Очень рано надписи под картинками, по которым Надя водила пальцем, стали складываться в понятные слова. Мать всегда говорила, что она с Надей горя не знала – с пяти лет можно было сунуть ребенку книжку и спокойно заниматься своими делами.

На почве книг Надежда Николаевна и подружилась с Верой. В эпоху всеобщего дефицита Вера откладывала интересные книжки для подрастающей Надеждиной дочки Алены. Куда делась библиотека, когда институт распался, Надежда предпочитала не спрашивать.

Сан Саныч очень обрадовался, когда его жену уволили с работы, велел ей сидеть дома, заниматься хозяйством и ни о чем не беспокоиться – он берет заботы о ней и о любимом коте на себя. А Надежда Николаевна будет гулять, ходить в салон красоты, запишется на какой-нибудь пилатес или зумбу, будет баловать мужа вкусными калорийными ужинами – словом, заживет, наконец, по-человечески. Не вечно же ей бегать за троллейбусом и вставать в семь утра по будильнику?