Кодекс Оборотня (СИ)

— Погодите-погодите! Вы хотите сказать, что старик Гар Далах вечером бодро скакал по Магической Гильдии, наложил на нас с Брайаном заклятие сна, утром укокошил четырех вампиров, а придя домой, вдруг бах и помер?

— Он был в хорошей форме, Руари. А убить его мог некромант.

— Доказать это возможно?

— Причастность Салливана — нет. А на руках и одежде Далаха нашли пыль со склепа и капли вампирской крови.

— Что сказал на это ваш магистр?

— Сказал, что, пока не будет доказательств, делать ничего нельзя.

Я выругался так, что не только Магра сделалась пунцовой, но и у обоих магов заалели кончики ушей.

— Руари!

— Простите, миссис Даген… — я уставился на носки ботинок. — Но, черт побери, один маг уже мертв. Дальше что?

— Ты нам будешь помогать, Руари?

— Буду. Но только чтобы об этом были в курсе только вы трое. Четверо, — я на миг обернулся к Брайану. — Я сказал вашему напыщенному гусю-магистру, что умываю руки. Пусть и остальные думают так же.

— Что будешь делать?

— Не знаю. Надо еще в паре архивов покопаться. Не в Гильдии.

— Это в каких? — удивился Брайан.

— Потом расскажу. Если что-то найду.

Мы попрощались и разошлись.

Завитки тумана плыли вдоль каменных надгробий. Огоньки свечей слабо трепетали в красных поминальных фонарях. Свет половины Луны пробивался через быстро плывущие низкие тучи, и где-то совсем недалеко, ближе к южным холмам, лило. Обойдя последним кладбище Святого Патрика, самое большое в Клонмеле, и убедившись, что на нем также все спокойно и никакой некромантской деятельности не наблюдается, я достал телефон и набрал номер.

— Да?

— Джил, привет, это Руари.

— Привет, — отозвалась она после некоторой паузы, и я разобрал в ее тоне обиду. — Думала, уже не позвонишь. Ну или Брайан тебе мой номер не передал…

— Передал, просто мне некогда было.

— Ты мог бы просто позвонить и узнать, как у меня дела. Учитывая, при каких мы обстоятельствах расстались.

— Ты отца боишься? Не беспокойся. В ближайшее время он ничего не будет предпринимать.

— Откуда ты знаешь? Ты даже не догадываешься, какой он. Он только и ждет, когда закончится отведенный мне год. И никто ничего сделать не сможет.

— Посмотрим. Но я не для этого тебе позвонил. У моего друга сегодня вроде как вечеринка в честь открытия паба. Пойдешь?

— Сегодня? Это во сколько?

— Сейчас. Я тут рядом. Через пять минут буду.

— Я не успею собраться.

— Я подожду.

Я дожидался неподалеку от дома. Джил показалась минут через пятнадцать. На ней были зеленые чулки, рыжий плащ, из-под которого едва виднелась короткая желтая юбка. Всю ее окутывал неповторимый вересково-медовый запах, словно она и не жила в этом ужасном доме.

— Привет, Джил.

Я поймал ее руку. Наклонился, чтобы поцеловать в щеку, но она отстранилась. Ее ладонь, мягкая, теплая и нежная, дрожала.

— Что-то не так? — спросил я.

— Нет, извини… Просто… — она смутилась. — Вы ведь друзья с Брайаном?

— А что?

— Мы с ним в одном классе. Просто он сказал, чтобы я была с тобой осторожней.

— Да? Это в честь чего? — удивился я.

— Особенно в полнолуние.

— А он не сказал, что я хороших людей не обижаю? После того, что произошло у «Павшего воина», мне это даже как-то странно слышать.

— Прости, пожалуйста, — она в смущении смотрела на меня. — Забудь.

— Пойдем?

Она кивнула.

Мы шли до «Кейт Райанз» молча. Внутри, в новом пабе Сида, было многолюдно, шумно и вовсю шло веселье. На маленькой сцене зажигали музыканты. Иногда выходили дочери Сида — близнецы, и тогда в атмосферу паба вплескивался жгучий огонь ирландских танцев. Стучали каблуки танцевальных туфель по дубовому настилу сцены, в ритм им постукивали о стойку опустевшие стаканы, из которых посетители только что опрокинули в глотки обжигающий выдержанный виски. Многие танцевали.

Я протащил Джил за собой к стойке.

— О, Руари! Привет! — Сид кивнул.

Он потянулся за «Джеймсоном», чтобы налить, и замер, заметив, что я не один.

— Нам с Джил сидра, — крикнул я, перекрывая шум.

Сид бухнул перед нами на стойку два огромных пенных стакана «Балмерса». Я протянул один Джил.

— Не бойся, девочка, это почти лимонад! — крикнул Сид, склонившись к Джил и видя ее нерешительность.

Она поверила. А Сид заговорщически подмигнул мне. Впрочем, я тоже не почувствовал крепости после привычного «Джеймсона». Однако яблочный напиток коварно ударил в голову после нескольких глотков. По телу разлилась приятная расслабленность. Да и Джил больше не чувствовала себя неуютно и не смущалась, даже не заметив, что я обнимаю ее за талию. Мы выпили по пинте, и я потянул ее в гущу танцующих.

От чистых переливчатых звуков арфы, от многоголосья флейт и скрипок, способных в один миг одной долгой нотой вызвать на глазах слезы или улыбку на губах, от баурана — огромного неустанно стучащего музыкального сердца, задающего ритм, от души банды — глубокого баритона Кахана вибрировала каждая клеточка тела. И пульс, и каждое движение ног теперь ударяли синхронно общему ритму безумного веселья, царящего вокруг.