Кодекс Охотника #13

Хм… Страх? Лишь на миг, а затем снова апатия и безразличие. Ему уже на все наплевать.

Ладно… Так мы это дело не оставим. Подхожу к нему и кладу свою руку на его голову. Сразу же ощущаю дикий жар, который хочет сжечь меня, и это всего-навсего от слабого пламени умирающего существа. Что будет, если он войдет в полную силу, думаю, говорить не стоит.

Я попытался передать ему эмоции спокойствия и радости, но успеха это не принесло. По его щеке скатилась драгоценная слеза. Феникс плачет… Это такая редкость. Тут же, из ниоткуда возникла стеклянная пробирка, мгновенно подобравшая слезу и попытавшаяся улизнуть куда-то в сторону. Сильнейшая и очень сложная магия телекинеза, что работает автономно. Ну, уж нет, я перехватил пробирку, обрубив канал силы.

М-да… Похоже, именно ради этого его и держат в таком состоянии. С помощью его слезы можно излечить многие болезни, и даже создавать артефакты. Как это мерзко — пользоваться беспомощным состоянием гордой птицы!

— Расслабь свой разум и не сопротивляйся мне, — говорю ему и понимаю, что реакции там ноль.

Моя рука все еще лежит на его голове, и я формирую свою энергию в маленький шарик, который направляю внутрь тела мифической птицы. Когда его тела коснулась моя душевная энергия, то тело Феникса вздрогнуло от неожиданости, и он даже сумел повернуть голову в мою сторону.

— Слышишь меня? — посылаю ему мысленный посыл с помощью связи душ, которую установил.

— Слышать… — прозвучал мертвый и безразличный голос в моей голове.

— Отлично! — обрадовался я, что у меня получилось. — Говори, пернатая курица, как ты докатился до такой жизни?

Удивительно, никакой ярости или гнева. А ведь эта птица даже за косой взгляд может атаковать, настолько она гордая и властная.

— Глупость…

Понятно… Нарвался по глупости, поверил в себя, как говорится, и теперь торчит здесь без конечностей, лежа на боку, и даже не имеет возможности двигаться.

— Хочешь на свободу? — оставлять его не хотелось, но и помимо его воли действовать тоже.

В этот раз ответа пришлось ждать куда дольше, но он прозвучал.

— Нет… — еще одна слеза катиться по его глазу. — Нет… Смысла…

Как же трудно говорить с такими существами. Они мыслят по другому, не так, как мы, и приходиться постоянно поддерживать с ними душевную связь.

— Понимаю… — даю ему свой ответ таким образом, чтобы он понял. — Но и оставить тебя я так не могу. Ты еще можешь в таком состоянии просуществовать не меньше сотни лет. И все это время люди будут пользоваться твоими измученными дарами себе во благо, пока ты здесь гниешь.

— Сожаление… Нет… Сил… Устал… Крылья… Больше… Не возродить… Сам… Тоже… Больше… Нет…

Ясно… Фениксу, как я и думал, пришла хана. Они попросту выдоили его за это время, и даже, если я его сейчас убью, у него не хватит сил, чтобы переродиться. Да и с перерождением шансов у него тоже немного. После смерти феникс восстает из пепла, но там, блин, был один нюанс, который меня всегда веселил.

Феникс устал со мной общаться и закрыл свои глаза. Я же решил взять все в свои руки, так как сейчас чувствовал его душу, и примерно понимаю, чего он хочет, но боится снова почувствовать в себе надежду. А потому передал ему картинку того, что я могу ему предложить. Он не успел дать мне ответ, зато я ощутил ответ в его душе.

— Ты сделал свой выбор! — улыбнулся я, и встал, убирая руку с его головы.

А в следующий момент моя Аквила пробила его грудь, пронзив сердце. Древний Феникс умер! Умер тот, кто кормил этот сучий Дом долгие годы.

Впрочем, мертвым он был недолго. Кучка пепла, которой он осыпался, начала шевелится. Обычно это занимает минут пять, но сейчас это произошло менее, чем за минуту. Еще бы… Я столько своей энергии в него влил, что мог бы и побыстрее все сделать. Из кучки пепла вначале показалась малюсенькая голова, а затем уже и все остальные части тела.

— Ха-ха-ха! Ш-ш-ш-шып-ле-нок! — заржал Шнырька во весь голос.

Вот только мне было не до смеха. Вернее, выглядело это, конечно, забавно, ведь он реально был похож на ощипанного цыпленка или попугая. Так уж вышло, что только примерно через месяц он начнет расти в размерах, чтобы вернуть свой огонь. А до этого времени ему максимум, что позволено — это плеваться огнем, и возможно иногда стать полностью огненным на короткий промежуток времени.

А не смеялся я потому, что это место сейчас идет вразнос из-за того, что артефактам не из кого уже забирать энергию, и скоро здесь произойдет мощный взрыв. Поэтому я схватил недо-попугая и побежал с ним к выходу.

Дальше все происходило по классике. На той стороне я подождал примерно десять минут. Разлом закрылся, и в меня хлынула энергия. Можно сказать, я на халяву восстановил феникса. Теперь оставалось решить, что с ним делать. Но, пожалуй, этот вопрос я уже буду обдумывать в своем номере.

* * *

— НЕ СМЕЙ!!! — повысила голос Анна. — НЕ ПОЗВОЛЮ!!! Не нужно отпускать его на свободу. Он такой милашка! Вези его домой, а я позабочусь, чтобы ему понравилось у нас.