Кодекс Охотника #15

Венедикт Викторович Меньшиков большими шагами мерял приемную, заложив руки за спину и сохраняя «боевой настрой». Он уже целый час ожидал аудиенцию у Императрицы, и это сильно его раздражало.

Он скучал по тем временам, когда «доступ к телу» Императорской семьи для него был чрезвычайно прост. Ведь Георгий VII в прошлом был Виктором Викторовичем Меньшиковым — младшим братом Венедикта.

Виктор был чрезвычайно сильным Одаренным с Даром Универсала и, неудивительно, что для «блага Империи» именно он был выбран мужем Елизаветы Петровны Годуновой.

По старой Имперской традиции он отказался от фамилии и принял новое имя, но остался чрезвычайно лоялен к своему «родному» Роду, а Венедикт, как глава Рода, ни на минуту не давал забыть ему о том, откуда у него корни.

Георгий VII был отличным воином, но он чертовски не любил политику, предпочитая хорошую битву скучным политическим делам. Именно из-за этого в Империи возвысились Румянцевы, когда Мишка Румянцев получил кресло канцлера. Именно из-за этого брат Императрицы — Алмазный мудак не давал Меньшиковым получить влияние дальше вглубь Империи, оставаясь, по сути в первоначальных своих землях, что являлись восточной частью Империи.

И это было плохо для Империи. Правителя — боевика любили его подданные и боялись враги в честном бою, но вот в политических дрязгах он был, как ребенок. Венедикт медленно и неуклонно вкладывал в уши венценосного братца нужные Роду слова и действия. И все было хорошо… ровно до того момента, как Георгий срывался в очередной победоносный поход. Канцлер все быстро регулировал, Императрица вставляла свои «пять копеек» и все нужно было начинать заново. И это… раздражало!

А сейчас, вообще, Георгий пропал! Да, часто бывало, что в своих неожиданных походах с ним не было связи, но не на такой большой срок! Причем, удивительно, что вообще ни у кого не было информации, где он и что с ним. И это было тем более странно. А Императрица на прямой вопрос не отвечала, просто его игнорировала. Имеет право, но как же это… Раздражает!

— Императрица готова вас принять, Ваша Светлость! — подал голос секретарь, и два здоровенных гвардейца, стоящих у дверей, гостеприимно их распахнули.

Меньшиков широкими шагами вошел внутрь, остановившись перед троном, на котором сидела усталая Императрица, глядя на него с безразличием и скукой.

— Приветствую вас, Ваше Императорское Величество! — склонил голову в лёгком поклоне князь.

— И тебе привет, Венедикт, — кивнула ему Елизавета.

— Есть новости об Императоре? — задал «дежурный» вопрос Меньшиков.

— Нет, — получил он «дежурный» ответ.

— Жаль, но сегодня я хотел поговорить не об этом…

И Меньшиков начал вещать, распаляясь и чувствуя себя вправе, особенно, когда увидел, что Императрица даже не спешит его перебивать. Он рассказал о «Верности», о борзом Галактионове, о Доброхотове, что нарушает мораторий и атакует его людей, о бардаке, что творится в Империи без его брата.

В какой-то момент он поверил в себя настолько, что неожиданно, даже для себя, заявил.

— Мне, а не только моему Роду, кажется, что Империи требуется твердая мужская рука!!!

— Что ты сказал? — первый раз за весь разговор Елизавета проявила заинтересованность.

— Что… что… Что нужно что-то делать… — стушевался Меньшиков, когда по всему залу начала распространяться аура Огня.

— Ты назвал меня слабым правителем? Ты? Нарушитель моего моратория⁈ Что ты себе позволяешь, подонок⁈

— Да что это вы себе позволяете? — взвизгнул Меньшиков. — Какие ваши доказательства⁈

Императрица улыбнулась, и кинула на пол перед ним горсть родовых колец.

— Это нашли в самолете, что высадил наемников возле усадьбы Галактионовых. Ты заигрался, князь! Пора тебе остыть!

Первое ошеломление у Венедикта прошло, и он окрысился, как реальная крыса, которую внезапно зажали в углу.

— Вы не посмеете ничего мне сделать! Я Председатель Имперского Дворянского Собрания! Без суда и следствия вы не сможете сделать ничего!

— Верно, — неожиданно улыбнулась Императрица. — Закон — есть закон! И я его не смогу нарушить! Вот только…

— А я — смогу! — раздался за спиной Меньшикова знакомый голос, от которого он подпрыгнул на месте и развернулся, оскалившись. — Что мне терять, кроме своих цепей?

Сзади него, небрежно скрестив руки на груди, стоял, как всегда, выглядевший идеально Максимилиан Доброхотов.

— Тебя не учили, собака, как с женщинами разговаривать? Тем более, с Императрицами? Тем более — с моей любимой сестрой!

Глава 7

На утро мы проводили озадаченную Имперскую Армию с территории нашей усадьбы. Я так и не вытянул с генерала Морозова — прилетели они к нам на помощь целенаправленно или действительно проходили рядом. Но было однозначно их стремление помочь, поэтому Семёновна распотрошила стратегические запасы муки, а новоявленные хорошо обученные горничные взяли на себя роль добровольных помощниц, а ещё и подавальщиц. Поэтому охреневание имперских вояк состояло из нескольких частей.

Когда мои гвардейцы вышли из сумрака, то есть, я хотел сказать — поняли, что гостей убивать не нужно, у имперцев наступило первое охреневание.