Кодекс Охотника. Книга ХХ (СИ)

Я кинул, неловко поднялся на ноги, и побежал вниз, придерживаясь за поручень, чтобы не загреметь вниз по ступенькам. Внизу меня встретил уже уставший Волгомир, который со своими начинающими легионерами также внёс вклад в нашу борьбу.

— Все уже эвакуированы. Остались только мы.

— Отлично! — сказал я и хлопнул его по плечу. — Все хорошо сражались. Спускайся, я за тобой.

— Господин, — прищурился старый воин. — Вы не задумали ничего, о чём бы вы потом пожалели? Или ваши жены и ребенок?

Я усмехнулся.

— Нет. Ну, как сказать… — широко улыбнулся я. — Передай моим жёнам, что я чуть-чуть задержусь на ужин.

Увидев, что Ратник нахмурился ещё больше, я успокаивающе похлопал его по плечу.

— Всё будет нормально, Волгомир, я же Охотник!

— Да, господин! — он сцепил руки на рукоятке своего устрашающего фламберга, и низко поклонился в знак уважения, после чего, не оглядываясь, быстро пошёл выполнять мой приказ.

Я же забрался на стену, посмотрел в сторону летящей сюда Жути. Жаль, но я хотел её уничтожить перед тем, как уходить. Однако Дух Хранителя забрал у меня слишком много энергии. Что ж, сделаю это позже.

Всё это время, наблюдая за Серыми, которых до сих пор сдерживали мои призванные твари, я методично закидывал внутрь желейки, которых у меня был с собой целый мешок. Всё окружающее поле было усеяно трупами в несколько слоёв.

Мой призванный Король Роя поработал хорошо, уничтожив большую часть Роя. Это дало нам почти три дня относительного спокойствия, за которое мы смогли перегруппироваться. Вот только и его, ожидаемо, убили. Убили где-то за горизонтом, когда он повёл свою подчинённую армию на битву со своими бывшими товарищами.

Я понял это, потому что место у меня в душе освободилось. Второй раз такой фокус уже не провернёшь. Судя по «Летающей Жути», уверен, что она была не одна, а значит, время пришло. Что ж, надо восстанавливать энергию.

— Охотник, на счёт «три» я исполню своё обещание, — раздалось у меня в голове.

Я улыбнулся, сильно оттолкнувшись, и широко раскинув руки, полетел вниз со стены. Мой полёт продолжался четыре с половиной секунды. Поэтому, когда опустился на землю и повернулся назад, то увидел прекрасное зрелище — вся крепость была заключена в полупрозрачный голубоватый кристалл, что переливался в свете солнца, как драгоценный камень.

Собственно, это было недалеко от истины. Так называемая консервация, которую произвёл Дух Хранителя, заключила крепость в такую «скорлупу», которая была недостижима даже умникам Архитекторам. Знаю, они несколько раз пытались понять природу этого материала, посылая экспедиции к законсервированным нашим крепостям. Получилось ли у них что-то? Ну, тут мне трудно судить, так как после защиты Духа именно строения Архитекторов были на втором месте по прочности. Зато теперь точно буду уверен, что «Доблесть» дождётся того момента, когда я снова смогу вернуться сюда.

А сейчас, взглянув в сторону северного полюса, я скользнул в Тень, и размеренной неторопливой трусцой, темп которой я могу поддерживать часами, а то и сутками, двинулся в сторону северного полюса, продолжая объедаться желейками, как в старые добрые времена.

Тут же на плече у меня организовался Шнырька, вцепился лапками и широко улыбнулся.

— Ш-ш-шандр? Только ты и я?

— Только ты и я, братишка! — рассмеялся я. — Только ты и я против целого мира!

Императорский дворец

Город Петербург

Императрица посмотрела на себя в зеркало и грустно улыбнулась. Она практически приблизилась к тому состоянию, в котором была до того, как её излечил Александр Галактионов. Елизавета, конечно, утрировала — Дар её никуда не делся, но бессонные ночи явно давали о себе знать.

Новости со всех фронтов приходили всё хуже и хуже.

Железный Князь держался спокойно, но сведения о готовящейся против Империи новой армии союзнических войск потрясали воображение.

Хуже всего то, что в связи с последними событиями в Арктике в ту сторону перебросилась ближайшая группа армии, которая была под рукой. А ведь эта группа армии предназначалась для того, чтобы сдерживать Европу.

Министр Морозов матюкался, но он понял Императрицу, и был солидарен с ней в том, что угроза всему человечеству явно в приоритете. Вот только оказалось, это их мнение не разделяли европейцы, которые начали манёвры, опасно близкие к границе. Разведка у них работала, всех предателей и шпионов вычистить не удавалось никогда, и они явно понимали, что фактически на восточной границе Империи остались только пограничники.

Морозов вёл переговоры с Годартом, настаивая на своём. Годарт пока сопротивлялся, но он понимал, что другого варианта не будет. Оплот в Арктике прусские Одарённые оставили одними из последних, с немецкой педантичностью забрав всё самое ценное, и сдерживая врагов столько, сколько они могли.