Кодекс Охотника. Книга XVII (СИ)

Молодая девушка счастливо улыбалась перед смертью, проведя удачный выпад. А в глазах юноши скользила обида и понимание своего неминуемого поражения. Они умерли, не зная, что их тренировочный бой будет последним. И в настоящем бою они уже не сразятся. То есть, судя по всему, драконы пришли не из центра Эпицентра, а наоборот, с другой стороны, потому что первый удар пришёлся на северную часть площади, залив её льдом. Проведя прямую линию, нетрудно было догадаться, откуда коварные твари извергали своё ледовое дыхание.

И да, без удивления, я заметил несколько крыланов — больших хищных летучих мышей, обитателей подземных пещер, которые жили в Разломах и, видимо, находились на службе у Рода Галактионовых. В сторожевой башне было несколько их замёрзших трупов. Что ни говори, а драконы чрезвычайно хитрые и подлые существа в большинстве своём. Ну, и что у них не отнять, так это их острый ум. Они буквально чувствовали, куда нанести первый удар, и как нанести его эффективно.

Целый зверинец Галактионовых был заморожен в подземных стойлах. Их даже не успели вывести в бой. Хотя, что смог бы сделать снежный барс летающему дракону? Правильно — ничего. А вот человек, тем более человек Одарённый, мог бы сделать многое. И он это сделал.

По сведениям, что мне передали при встрече с Императрицей, Галактионовыми было уничтожено два дракона. Судя по всему, один из них рухнул за пределами крепости. Я думаю, если Шнырька хорошо поищет, то я его найду. А вот второй лежал прямо посреди двора.

И это была поистине эпичная картина, которую следовало запечатлеть для памяти потомкам. На огромной башке дракона стоял сам легендарный глава гвардии Антон Галактионов, а его меч был вбит в череп твари. Он нанёс всего один удар, но пробил чётко самое уязвимое место дракона, как будто он знал, с кем сражался, что было для меня крайне удивительным. Ведь противостояние дракона с обычным Одарённым, которых было большинство в этом мире, шансов у Одарённых не было никакого!

Голова Антона была повёрнута вверх, и в его остекленевших голубых глазах я мог явно прочитать горечь поражения. Похоже, он видел, что на него пикирует его смерть. Судя по остальной картине, Антон добивал второго дракона в одиночку. Все остальные люди лежали на полу, что показывало — они были мертвы в момент последнего удара. Но тем не менее, все они сражались до последнего.

— Это потрясающе! — услышал я восхищенный голос своей жены, которая осторожно подошла ко мне сзади и взяла под руку.

Я хотел было шикнуть на неё, что она слишком рано встала, но потом передумал. Такое зрелище стоило того, чтобы его увидеть. Рядом молча стояли Хельга и Ингрид, отдавая дань уважения последним защитникам Арктической крепости. Вокруг царило гробовое молчание. Люди, склонив голову, не сговариваясь, почтили минутой молчания погибших воинов, что защищали всё Человечество.

Я машинально пробежался по лицам всех присутствующих. И внезапно моё внимание остановилось на Бухом Деде. Его взгляд, которым он смотрел на замёрзшего Антона, выражал одновременно восхищение и высшую степень сожаления. Возможно, мне показалось, но из глаз старого Одарённого вытекла одинокая слеза, которая тут же превратилась в льдинку и упала к его ногам. Заметив, что я наблюдаю, к лицу Бухича вернулось его обычно индифферентное выражение. Он отвернулся и стал пристально разглядывать башню за своей спиной.

— Что будешь делать, Саша? — осторожно уточнила у меня Катя.

— То, что должен, — сказал я. — Дима! — крикнул я Москаленко. — Мне нужно, чтобы наши ребята сфотографировали всё это в мельчайших деталях. На всё у вас есть час. Пока ничего не трогайте.

Отвлёк меня от разговора с Москаленко жалобный горький вой. Я понятия не имел, кто или что может его издать, пока не обернулся. Это был… Отморозок, который встал на задние лапы и обхватил ледяную статую Антона. Затем поднял голову вверх, издавая как раз этот самый, как мне показалось, чуждый для бесстрашного медоеда вопль.

Рефлекторно я потянулся к его Душе, и на меня накатило такое бесконечное страдание, что мне самому стало мерзко и тошно. Бросив все дела, я подошёл и присел рядом с Затупком на корточки, осторожно погладив его по голове. Зверёк повернул ко мне полные страдания чёрные глаза-бусинки, в которых застыл немой вопрос, на который у меня не было ответа.

— Мне тоже его жаль, Пупс, — искренне сказал я. — Но он погиб, как герой. Жаль, что таких людей мало в нашем мире. Я тебе обещаю, при мне такого не случится. Род Галактионовых снова станет могучим.

Я криво усмехнулся.

— Нет, не «снова». Он станет сильнейшим в этом мире, а в дальнейшем и среди других миров. Слово Охотника!

Я поднял вверх глаза и ещё раз и окинул взором навсегда застывшего великого воина.