Кодекс Охотника. Книга XVIII (СИ)

— Ровно до того момента, когда Охотники узнали, кто стоит за смертью их брата. И тогда наступил другой день — чёрный день для Ордена-Без-Имени. Величайшие братья и сёстры: Палатина Безмолвная, Карнас Стремительный, Герхард Невидимая Смерть и ещё множество великих воинов погибли в очень короткие сроки. Орден терял одну цитадель за другой. Многие не выдержали прямого противостояния и пустились в бегство, но это лишь отсрочило их смерть.

— Орден Охотников не зря так назывался. Кроме убийства своей добычи, они славились умением выслеживать ее. И это работало без исключений, как на тварей, так и на людей.

Глава ещё раз вздохнул и поднял глаза.

— В общем, итогом было то, что у Ордена отняли имя. Хотя… что там осталось от Ордена? Горстка учеников и два старика, которых Охотники пожалели. У Ордена отняли имя, отняли его репутацию и честь. И один из этих дряхлых стариков, который уже не мог сражаться, собственными глазами видел падение своего великого Ордена, на становление которого он потратил всю свою жизнь. Этот старик прожил ещё достаточно долго, чтобы прочувствовать весь позор и уныние. И перед смертью он дал себе зарок, что никогда… никогда в жизни он не будет конфликтовать с Охотниками.

Глава встряхнулся, как будто выходя из глубокого сна, и широко улыбнулся.

— Вот и сказочке конец, а кто слушал — молодец!

Молчание было ему ответом. На этот раз даже Первый Клинок промолчал, задумавшись.

— Вы, наверное, хотите спросить, для чего я рассказал вам эту сказку? Причём тут какие-то Охотники и странный Орден, чьё имя совпадает с нашим? Я не знаю. Простите старика, просто вспомнилось. А что касается моего решения, то оно остаётся неизменным. Мы возвращаем не пятьдесят, а сто миллионов заказчику. И навсегда забываем, что на этом свете существует барон Галактионов… — на этой фразе он не выдержал и улыбнулся. — Ну, до того момента, когда он сам решит напомнить о себе. И что-то мне подсказывает, что это обязательно случится.

* * *

Утро началось с того, что мне позвонил Болконский. Вроде только вчера виделись с ним, а начальник СБ Империи уже соскучился.

Да, я улетел на «Валькирии» еще вчера вечером, окончательно решив все вопросы с Императрицей и ее окружением. Война объявлена, и этого уже не изменить. Теперь Империи нужно хорошо подготовиться. Маховик неповоротливой военной машины начался раскручиваться. Но и мне нужно было решить некоторое свои дела, часть из которых неразрывно связана с моим государством.

— Александр, по нашим сведениям, на «Доблесть» нападут в самое ближайшее время.

— Семён Семёныч, вы бы не лезли в дела разломные, — пробурчал я, недовольный тем, что меня разбудили. Я понимаю, что разница во времени между столицей и Иркутском есть, но зачем так делать? — Так вот, волна Серых будет, как минимум, через неделю. А к этому времени Императрица заверила меня, что «Форпост» восстановят, и нам не нужно будет выходить за ее стены. Стены, о которые Серые обломают свои зубы…

— Я, вообще-то, о другом, — хмыкнул Болконский. — Но на твои слова мне хотелось спросить: а зачем тебе нужна крепость, если ты не планируешь защищать человечество с её помощью?

— В каком это месте я сказал вам, что не готов?

— Ты прямым текстом сказал, что не будешь выходить за ее стены.

— Эх, Семён Семёныч, — покачал я головой. — Я сказал, что не буду выходить за стены, чтобы полностью уничтожить волну, идущую на имперский «Форпост». Но я ничего не говорил про то, что конкретно буду делать. Собственно, мои планы — это мои планы. Но дам вам маленький намёк: мне очень интересен портал на северном полюсе, откуда выходит весь этот Рой. Пока информации вам достаточно? Тогда снова перейдём к цели вашего звонка. Так что вы имели ввиду?

— Я имел ввиду, что китайцы и их союзники хотят попробовать «Доблесть» на зубок.

— Не вижу логики и смысла, — покачал головой. — Она кучу лет стояла пустой и заброшенной. Почему они не пошли и не взяли её тогда? А сейчас, когда в ней располагается мой гарнизон, они считают, что им будет легче?

— Логика врагов мне неведома, — сухо, как будто немного обидевшись, ответил Болконский. — Я просто передал тебе информацию. Что тебе сделать с ней — решать тебе. Всё, отбой!

И он положил трубку.

Я хмыкнул и пробурчал про себя.

— На обиженных хрен кладут.

— Что, дорогой?

Да, это я пробурчал, когда вернулся уже с балкона в спальню, разбудив при этом Катерину.

— Болконский говорит, что «Доблесть» хотят прощупать китайцы.

— Ну и флаг им в руки, — улыбнулась она, приоткрыла одеяло и похлопала рядышком. — Иди, ложись обратно. Мы ещё можем немножко поспать.

Я не стал возражать, залез внутрь и выполнил то, что она просила.

— Ай, холодный! — пискнула Катя.

— Так на улице не май месяц, как бы, — хмыкнул я.

Вот только спать я не собирался. Мои руки нежно погладили супругу по плечам, а потом поползли куда-то дальше…

— Саша, я спать хочу, — игриво ответила супруга.

— Точно? — уточнил я, не прекращая ее ласкать.

— Конечно!

Через несколько секунд супруга задышала как-то странно. Лёгкий стон вырвался у неё из губ. Внезапно она подпрыгнула и оказалась на мне сверху.