Кодекс Охотника. Книга XXVIII

— Понятно! Позови мне Одина… Я, пожалуй, прогуляюсь к барьеру.

— Я с тобой! — тут же подала свой голосочек Катя.

— И я не откажусь! — Хельга тоже не выдержала.

Тут мне оставалось только лишь вздохнуть. Что ж, под моим присмотром им можно.

Почему я приказал их не пускать и, вообще, никому не подходить, тут ответ простой. Сам по себе барьер был не статичный, и в любой момент он может уменьшиться, или же увеличить свой радиус. Не в размерах страны, конечно, увеличение произойдет, но даже на метров двадцать хватит, чтобы «зажевать» людей, которые исследуют его. Если такое произойдет, то мне не вытащить никого, и потому я не собираюсь рисковать.

Крендель же получил разрешение на эксперименты. Оружия у него разного было много, вот и отрывается теперь, полный карт-бланш. Правда, может так произойти, что вместо хорошего дела у него появится комплекс неполноценности. И тогда он создаст что-то такое, что новый мир я буду искать не только Драконидам, но и вообще всем нам!

Ладно… Это все фигня, и об этом я могу подумать по дороге к барьеру.

Мы шли, не спеша, хотя можно было и полететь. Но хотелось именно пройтись по полю боя и взглянуть еще раз на все своими глазами. Я почему-то искал подвохи, которые после себя могли оставить эти божки… Казалось, что я что-то упускаю, но что, не могу понять. Возможно, это моя паранойя… Так у меня бывает, когда противник особенно сильный и опасный.

Тут был именно такой случай. Это в сражении между душами я могу их за шиворот завернуть. А вот на физическом уровне полагаю, что пришлось бы брать хитростью и опытом. Но и у них его немало. Но я все равно круче! Почему? Снова же все просто. Я провел тысячи сражений, которые проходили на грани, и от исхода таковых зависела моя жизнь, а временами и душа. Они же привыкли действовать из безопасного места, вот и вся разница с ними.

Чем мне нравится Хладный Пантеон, так это тем, что они сражаются всегда в своих личинах, без притворства. Ну, кроме Локи… Но тому, по праву Дара, суждено вести бои по-своему.

— Дорогой… Я же знаю твой этот взгляд, — вдруг обратилась ко мне Катя. — Ты что-то уже придумал? И что на этот раз? Может, не надо?

Эх, а ведь она права.

— Думаешь? — хмыкнул я, глядя ей прямо в глаза. — А может я просто прогуляться хочу.

Катя громко засмеялась, не сдерживая себя, даже слезинку вытерла с уголка глаза.

— Насмешил… Когда у тебя такое лицо, словно ты собираешься уничтожить мир, это означает, что ты что-то точно задумал. Кстати, у Антона точно такое же выражение на лице, когда он собирается свалить от няньки.

— Я рад, что моя жена так хорошо меня знает, но, пожалуй, мне нужно немного поработать над мимикой лица.

— Пфффффф… — прыснула она в кулачок. — Ты еще скажи, что рисковать перестанешь. Уверена, что нет, а потому мы пойдем с тобой, чтобы быть рядом.

Я улыбнулся и согласно кивнул. Точно позже поработаю над мимикой. Просто нереально тяжело играть рядом с ними… Тут хочется быть настоящим. Но я совсем забываю, что они всегда переживают за меня.

В общем, Катя оказалась права, ведь я действительно собираюсь сейчас сломать, к чертовой гидре, этот барьер! Ну, как сломать… Надломить чуточку… Самую малость… Хотя бы так, чтобы туда смогла пролезть рука Одина… А потом удержать этот разрыв до тех пор, пока он не призовет всех, кого только успеет. И не только из своей Души… Из моей тоже возьмет.

Уверен, что божки явно не ожидают такой подставы. А зря… Я же говорил им, что это только начало. Не стоило им бесить меня, угрожая моей семьей и людям. Ой, не стоило…

Глава 23

Боги, конечно, сильны, чрезвычайно сильны, но это Запретный Мир. И они всё ещё не могут здесь действовать в полную силу, даже если объединятся. А возможно, они просто ещё не поняли, с кем имеют дело. Ну, тут мне сложно судить, что у этих сволочей в голове.

Но, тем не менее, божественный щит, который находился перед моими глазами, был реально идеальным, и полностью непроницаемым. Правда, с одной оговоркой: всё это так было только в этом мире, в этой реальности. Дальше же (или «ниже») идут слои Тени.

Находись здесь боги в своем наивысшем воплощении, я думаю, они постарались бы сделать барьер непроницаемым отовсюду. Но получилось у них так, как получилось.

А мой Шнырька пока спускался всё ниже и ниже. Уверен, он прямо сейчас бурчит себе под нос всякие ругательные слова в мою сторону. Ведь ему приходится прикладывать очень много сил. Хоть и не своих, а, по большей части, моих, но подозреваю, что главной причиной его возмущения было чрезвычайно уязвлённое самолюбие. В кои-то века впервые на арене у нас был ездовой Шнарк.

Да-да. Крепко прижавшись к Шнарку сзади и обхватив его лапами, следовал вглубь Тени крысюк Один. И вот как раз он улыбался, широко улыбался во все свои многочисленные острые зубки, а его красный глаз сверкал торжеством. Для самурая нет цели, лишь путь, даже если этот путь ведёт к гибели в самой глубине теневого мира.