Кодекс Ордена Казановы

Одновременно с его криком собаки, виновато взлаивая и поскуливая, ринулись в разные стороны от беглецов.

— Это загонщики! — яростно рыкнул разбойник.

Новая волна мчащихся на них потрясала воображение. Тоже всадники, но высота лошадок еле достигала метра полтора. Да и лошадки, мягко говоря, скорее походили на каких-то мутантов: головы ещё лошадиные, хоть и сплошняком заросшие густущей шерстью, откуда сверкают бешеные, ярко-алые глазища, а вот тулово с конечностями — медведь с хвостом бобра, голым и лопатой плоским. И — сами всадники. Лёхин аж глаза закрыл, головой помотал.

— Ксандр, это люди?!

— Бежим, сколько можем! Нам бы до Волчьего колодца добраться, а там!..

Усталые, перемазанные кровью, воняющие собачьими внутренностями, они припустили за Ксандром. Лёхину бежалось легко: он прикрывал Мокия и Василька, а они, измотанные, бежать, скажем, наравне с Павлом, уже не могли. Так что Лёхин мог и отступать, и одновременно вспоминать с содроганием: на медвежьих лошадках сидели странные существа — воображение Лёхина отказывалось сравнивать их с кем бы то ни было. Впрочем, нет. Веник. Или виденный на рисунках соломенный сноп. Только сноп, кажется, перевязывают в одном месте, а здесь — стянули так, что получилась соломенная кукла. Более-менее отчётливо выражена башка — копёшку для снопа согнули и сгиб подвязали под "шею" и в самую середину башки воткнули раззявленный капкан на волка. И держала в руках эта пародия на человека какое-то короткое копьё. Естественно, ассоциации Лёхин искал не просто так, не от желания помедитировать над темой.

— Ксандр!

— Ай?

— Они горят?

Ксандр споткнулся, но на ногах удержался.

— Нам то неведомо!

— Ну и зря… — пробормотал Лёхин. — Павел, ты куришь. Зажигалка есть?

— Была!

— Потерял, что ли?

— Наверное!

Лёхин пораскинул мозгами. Был пистолет — появился меч. Думай, Лёхин, думай.

— Павел, а что-нибудь неизвестное в кармане появлялось?

— Да! Камни какие-то!

— Дай сюда!.. Мокий, что это?

— Кремень да кресало!

— Огонь высекать?

— Ну!

— Не нукай, не запряг… Ксандр, успеваем до вашего колодца?

— Не-е, где ж тут!..

На бегу Лёхин размотал с себя плащ и с треском разорвал пополам. Одну часть сунул Васильку.

— Рви дальше!

— Лёхин, что надумал?

— Факелы!

— Думаешь?..

— Приходится! Попытка не пытка, а солома не камень!

Они остановились в полукилометре от округлых, ярко-белых в лунном свете глыб, которые Ксандр и объявил колодцем. Дальше бежать нельзя, потому как загонщики ровным полумесяцем взяли беглецов в клещи… Лёхин ещё успел вздохнуть: как быстро и легко он пробежал расстояние от города до каменной дыры, где томился Павел, и как тяжело даётся обратный путь.

Но и остановились не только для того, чтобы в дикой спешке смастерить импровизированные факелы — в ход, кроме Лёхиного плаща, пошли деревянные стрелы из колчана Василька. Пока тонкие концы вражьего полумесяца шли на соединение, беглецы уговорились пятиться к Волчьему колодцу — насколько смогут даже в обороне с загонщиками. Почему Ксандр и двое его подопечных так сумасшедше истово надеялись, что за белыми камнями ждёт спасение, объяснить не сумели. Но Лёхин их убеждённостью проникся. Да и что делать? Надежда нужна.

Полумесяц сомкнулся в круг.

Был момент, когда люди сильно пожалели об отсутствии горючего. Очень уж чадили лоскуты шерстяного плаща, пока не разгорелись хорошенько. Огонь до поры до времени прятали в середине компании. Очень кстати Мокий додумался в первых язычках пламени поджечь все стрелы Василька. Теперь не надо мучиться с высеканием огня в экстремальной ситуации.

Первый же загонщик, пославший свою медвежью лошадку прыгнуть на "дичь", упал — задавленный панически прыгнувшим набок от внезапного огня перед носом животным. Мокий мгновенно выпрыгнул из огненного круга и просто-напросто ударил колом барахтающегося противника, пригвоздив к земле. Лошадка, задавившая своего всадника, била в воздухе всеми четырьмя лапами и выла насморочным воплем, пронизывающим голову самой настоящей головной болью. Через секунду загонщик вспыхнул — солома! — и обмяк под взревевшим мутантом.

Как Лёхин пожалел, что не надел ременную "сбрую", придуманную для него домовыми! Сколько там мелочи метательной!..

И — забыл о жалеемом. Визжа, как доведённые до истерики девицы на концерте какого-нибудь кумира, загонщики пришпорили ездовых животных. Видимо, решили задавить численностью. Но "лошадки" задирали морды, всё так же гнусаво ревели, мотая башкой, и наотрез отказывались лезть на огонь, маленький, но умеющий причинять боль.

Пока суд да дело, люди медленно, но верно двигались к Волчьему колодцу.

45.

— Берегись, вой!

Оказывается, надо был жалеть не об отсутствии ремней с метательным снарядом, а об отсутствии щита… Оглянулся Павел. Лёхин понял его без слов: и смысл был выбрасывать доспех? Всё равно догнали! А сейчас пригодился бы!.. Эх, знать бы, где упадёшь — соломки-то постелил бы…