Кодекс пацана. Назад в СССР (СИ)

Девчонки вырвались из зала. Пришлось снова задействовать кулаки, ноги, колени. Я вернулся за Серёгой, сбив троих по дороге и выхватив от двух по голове. На Серёгу наседали двое. Я вовремя вмешался, ударив одного в «солнышко» и сбив дыхание. Второму Серёга удачно заехал в ухо.

— Электрический свет продолжает наш день! И коробка спичек пуста! Но на кухне синим цветком горит газ!

— Валим!!! — проорал я что было силы.

В ответ Серёга только кивнул. Мы начали пробиваться. Удар, удар, удар…

Хэк! Хэк! Хэк!

Как при колке дров, только поленьями укладывались живые люди.

Я наступил на чью-то ногу, она дернулась, и я потерял равновесие. Рухнул на пол и в этот момент увидел валяющийся нож-бабочку. Как раз в это место упал луч стробоскопа. На зеленой рукояти блеснули полустертые капли крови. Сам Карась бился с Гурылем неподалеку.

В этот момент меня за шкирку дернул Серёга, помогая подняться.

— Сигареты в руках, чай на столе, эта схема проста! И больше нет ничего, всё находится в нас!

Мы вырвались на свободу. На улице тоже шла месиловка. На ребят с Вокзальной наседали все оставшиеся улицы. Кто-то уже валялся на земле, закрывая голову, кто-то пытался отбиться от наседающих. Девчонки визжали, стоял крепкий мат.

— Двигаем в сторону парка! — рявкнул я Серёге. — Вон наши!

У выхода с территории клуба дрались Пашка и Витёк. Коротыша нигде не было видно. Мы начали пробиваться к друзьям. Удары сыпались со всех сторон, но и мы не скупились отвечать на них. Неожиданно засверкали мигалки и над всем побоищем прозвенел крик:

— Атас! Менты!

Тут уже вся дерущаяся орда кинулась кто куда. Как тараканы со стола общежитской кухни, когда неожиданно включили свет. Никому не хотелось попадаться в лапы нашей дорогой милиции, тем более что в зале осталось двое забитых сотрудников. На асфальте остались только те, кому не повезло.

Мы с Серёгой тоже ломанулись прочь. Вдогонку раздались свистки, грохнул выстрел…

Глава 6

'Никогда и ни при каких обстоятельствах не вступай

в перебранку в общественном месте'

Памятка «Правила поведения на улице»

Звездная ночь. Справа и слева крики, мат. Позади выстрелы. Визг.

Мы бежим. Ноги, как хорошо смазанные поршни дорогого автомобиля, поднимаются вверх и опускаются вниз. Толкают драгоценные тела в безопасность. Подошвы с силой бьют в асфальт. Дыхание рвется из груди. В ушах барабаны задают дерзкий ритм.

— Стоять! Суки!

— Стоять!

— Б…ди!

— Вали их!

— Заходи слева!

— Вот один!

— А-а-а-а!

Звуки ударов справа. Мат и крики. Состояние безумной ночи…

Останавливаться нельзя — позади толпа жаждущих крови. Кровь пьянит голову. Кровь разжигает другую кровь, подобно искре, попавшей в бочку с бензином.

Ночь взорвалась криками, ударами, выстрелами.

Громкий топот ног позади. Тяжелое дыхание. Справа мрачные сосны и забор — не перепрыгнуть.

Слева дорога, кусты и обегающие враги.

Мы как волки. На нас идет охота. Флажками являются фигуры вдалеке. Они приближаются со стороны Советских домов. Они уже знают, что сегодня валят Вокзальных…

Выход только справа. В ворота, а дальше через кусты и деревья в разные стороны. Мы ныряем туда, уходя от преследователей. Самые быстрые ломятся через деревянный забор, по пути вырывая штакетины.

Мы пробегаем сто метров по асфальту и видим, что со стороны концертной ракушки выбегает ещё одна толпа.

— Ты направо, я налево! — кричу я Серёге, ударяя его по плечу.

— Давай! Встретимся в домике! — кричит он в ответ и уходит вправо.

По лицу хлещут ветки молодой рябины, когда я проламываюсь через кусты. Остается полузакрыть глаза и молиться о том, чтобы ни одна ветка не воткнулась в глаз или не попала под ноги.

— Они здесь! — слышится знакомый голос, а в следующий момент мой левый глаз вспыхивает болью.

Как будто среди ночи вспыхнул танцевальный стробоскоп и мазнул лучом по глазам.

Я отшатываюсь и в этот момент под ноги попадает кирпич. С треском валюсь навзничь, группируюсь, чтобы уберечь голову от повреждений.

— Ты! Падла! — слышится голос Серёги, а следом раздается мат и удары.

Пока я выбираюсь наружу, двое пацанов успели сцепиться друг с другом и сейчас посыпают ударами. Стараются от всей души. Серёга сверху и молотит так, как будто сдает на разряд.

Я встаю и хватаю Серёгу за плечо.

— Бежим! Брось его!

— Да сейчас! Это же Коляска! — вырывается из моих рук Серёга. — Он мне ещё за Ленку ответит!

— Брось!

— Сссука! — шипит вертящийся ужом Коляска.

Теперь и я его узнал. И сам бы добавил, но пацаны лежачего не бьют… А времени всё меньше…

— Бежим же! Бежим!

— Наа! — выкрикнул Коляска.

Среди криков, мата и протяжного воя милицейской сирены я расслышал звучный шмяк. Такой шмяк получается, когда тесто ударяют о столешницу, чтобы сделать его мягче. Вот только рядом никакого теста не было!

Серёга со стоном повалился назад. В темноте я смог разглядеть, как по его виску потянулось вниз что-то жидкое, черное…

Его противник вскочил на ноги. Пнул застонавшего Серёгу.

В руке Кольки был зажат обломок кирпича!

Так он…

У меня помутилось в глазах.