Кодекс пацана. Назад в СССР (СИ)

Тихое дребезжание вывело меня из тягостных размышлений. Черный мотнул головой, и Жмырь коршуном взлетел на верхнюю койку. Заслонил спиной форточку и начал тянуть веревочку с усердием рыбака, что вытаскивает донку с уловом. «Почтальон» тут же доставил письмо адресату Черному. Тот неторопливо развернул бумажку и вчитался в нее. Прочитал пару раз написанные строки и глянул на меня.

— Сидельцы из основных желают всем доброго здравия и скорейшего освобождения. За вновь прибывшего не говорят худого, но и хорошего тоже сказать не могут. Какие-то непонятки с мокротой в Юже, вроде как пацанские разборки. Хм… странно, что тебя сразу сюда, а не в изолятор закинули. Впрочем… Попал сюда по ментовскому беспределу, так что будь как все, а там посмотрим. Киргиз, хорош массу давить, видишь — человека дорога измотала, — Черный криво усмехнулся, глядя, как я потер ноющую скулу.

Киргиз с покряхтыванием сел на кровати, почесал лохматую голову, о чем-то тяжко вздохнул.

— Кидай скатку поверх моей, всё же помягче. Да и клопам стремно будет — они у меня высоты боятся, — люди у стола дружно гоготнули на подобное высказывание.

Я так и сделал. Немного поерзал на узкой койке и смежил веки.

— Носки сними. И так дышать нечем, — последнее, что я услышал перед провалом в сон.

Утро началось с поверки, вышли на прохладное утро, поеживаясь на свежем ветерке. Кто-то занимался зарядкой, кто-то просто стоял в сторонке и курил. После отправились на завтрак, где каждому плеснули в миски смесью из овсянки, воды и хмурого пожелания не обляпаться.

После этого нас отвели в камеру. Кто-то вышел на работу, кого-то выдернули на следствие, но пять человек в камере осталось. Я, Черный, Киргиз и ещё двое. Черный подозвал меня к столу, спросил:

— Ну что, есть кому на волю маякнуть, что ты здесь?

— Это есть, но вот как?

— А ты напиши маляву, а мы с выходящими передадим. Мамка, небось, волнуется? Батя переживает?

— Да как сказать…

— Да как есть, так и говори. Всё равно нам тут куковать ещё долго, так что хоть разговором развлечешь.

Я подумал, а потом рассказал про то, что случилось в Юже. Да, некоторые моменты утаил, но про них и не надо было знать посторонним ушам. Если Черный вроде «подсадной утки», то мои слова не отличаются от официальной версии, так что ничего нового следователь не узнает. А если и не подсадной, то всё равно знать ему незачем.

— Значит, за пацанов топишь? За то, чтобы они дружными стали, за мир во всём мире и вообще за утопию? — хмыкнул Чёрный и посмотрел налево. — Киргиз, тут тоже пацанская тема. Ты же в люберах ходил? Может, расскажешь пацанчику про махач на Крымском мосту?

Киргиз хмуро взглянул на нас, а потом тоже подсел к столу:

— А чего рассказывать-то? Использовали нас по полной, да и всех делов…

— Не, ты с самого начала давай, чтобы понял пацан, как ему подобных нагибают. Сам видишь, у него в мозгах ещё идейность гуляет. А что щеглов просто разводят не понимает.

Киргиз вздохнул, потом закурил и начал говорить:

— Особо и рассказывать нечего. Жил в Люберцах, качался в подвале. Была своя «моталка». Район на район ходили. Иногда с переломами возвращался, но пацанский кодекс чтили — без оружия выходили. И упавших не пинали. А вот в восемьдесят втором по нашим авторитетам пошел слух, что на день рождения Гитлера на Пушкинской площади соберутся патлатые, чтобы отпраздновать днюху. Прикинь — такое сотворить в сердце страны, победившей фашизм?

— Да уж, это хрень полнейшая, — кивнул я в ответ.

— Вот и вышло так, что мы дружною толпою дернули на Пушку — прогуливаться и ждать команды. Мы же не знали, что наших авторов вызывали в ментуру и вели с ними вкрадчивую беседу, интересовались, вроде как вы, ребята славные, ездите в Москву? Вас побаиваются там? Так может быть поможете навести порядок, раз мужички в погонах правов таких не имеют? Поможете в центре Родины навести порядок? Ну, наши авторы и согласились. Всё-таки за благое дело будем челюсти выносить — как тут не помочь?

Киргиз усмехнулся и снова затянулся. Потом продолжил:

— В общем, к четырем часам подтянулись на Пушку основные массы. А там уже тусили хиппари всякие, металлюги и прочая шелупонь. Нам было сказано, что как только появится первая машина «Скорой помощи» сразу можем начать мочить патлатых. Чтобы знали фашисты ё…ные, что не х… им по нашей земле ходить. И менты вмешиваться не будут, так как правое дело молодые ребята творят. Подвели, суки, под мотивацию. А закончить должны были, когда появится «Пожарка». Но… В общем, косяк вышел. Как только махач начался, так сразу в такой раж вошли, что даже при пожарной машине остановиться не смогли. Валили патлатых от души. Я лично четырёх спать отправил, а скольким ещё накернил — не пересчитать… Махались так, как будто и в самом деле фашистов били!

Чёрный хмыкнул в этот момент. Горькая усмешка показалась на его губах. Я же сидел и слушал.