Кодекс поведения блондинки

Сквозь одежду я чувствовала каждую неровность почвы, каждый камень, но не вставала, пока не оказалась метрах в десяти от машины. Сзади несся отборный мат, затем грохнул выстрел. Я подползла к металлической стене ангара, и только тогда встала и понеслась вдоль этой стены, едва касаясь земли ногами – дальше, дальше, как можно дальше от «Пежо»!

Вслед мне прогремело еще несколько выстрелов, пули прогрохотали по железной стене, отрикошетили, потом заработал мотор, вспыхнули фары.

Стена ангара кончилась, впереди мелькнула тускло-серебристая полоска воды, показался покатый, поросший травой склон, спускающийся к речной протоке. Я резко свернула влево, огибая ангар, споткнулась о какую-то трубу, едва удержалась на ногах и побежала дальше – скорее, скорее, еще скорее! Ставкой в этой гонке была моя жизнь, и я не сомневалась, что показала замечательный результат в беге на короткую дистанцию.

Я бежала, не видя перед собой дороги, и шум мотора постепенно затихал. Не думаю, что я бежала быстрее машины – скорее всего, Курок просто не смог проехать по узкой полоске земли между рекой и складом.

Бег в темноте по пересеченной местности – спорт не только трудный, но и смертельно опасный. Я на каждом шагу могла переломать ноги, а то и свалиться в ледяную осеннюю воду, откуда вряд ли сумела бы выбраться без посторонней помощи. Поэтому, когда прошло пять или десять минут, а за моей спиной не было слышно звуков погони, я постепенно перешла на шаг.

Темень вокруг была такая, что я с трудом находила дорогу. Я могла различить только тусклый блеск воды справа и скорее чувствовала, чем видела, темную громаду склада слева от меня.

Внезапно стена кончилась, и я увидела где-то вдалеке свет фар и прожекторов, суетящиеся человеческие фигуры. До меня доносились резкие выкрики, щелканье оружейных затворов.

Инстинкт дичи, инстинкт беглеца говорил мне, что этой ночью любые люди представляют для меня опасность, а тем более – люди вооруженные. Поэтому я, стараясь держаться в тени, перебежала освещенный участок и снова нырнула во тьму.

Темнота хоть и таила в себе многочисленные опасности, была сейчас единственным моим союзником.

Теперь я шла медленно, ощупывая перед собой дорогу, и вскоре покрытый травой склон закончился, и я почувствовала под ногами асфальт. Теперь можно было идти более уверенно.

Еще несколько минут, и передо мной оказался дощатый забор.

Я пошла вдоль него влево, поскольку справа находилась река.

Откуда-то издалека до меня все еще доносились голоса, звуки автомобильных моторов. Я думала о том, что будет, когда забор кончится – если впереди ворота, меня возле них вполне может караулить Курок или еще кто-то из бандитов. Если только у них нет сейчас более серьезных проблем, чем моя скромная персона.

Вдруг я заметила пролом в заборе. Это было именно то, что нужно. Я могу незаметно выбраться, бандиты вряд ли заметили этот проход в темноте.

Отодвинув плохо закрепленную доску, я скользнула в пролом.

По другую сторону забора было ненамного светлее, но я все же разглядела впереди дорогу, а за ней – возвышающиеся заводские корпуса. Я шагнула на асфальт…

И тут же слева от меня мелькнул свет фар, раздался оглушительный скрип тормозов, и я покатилась по асфальту.

Первой мыслью было: судьба сыграла со мной глупую и жестокую шутку – стоило ли спасаться от бандитов, чтобы погибнуть под колесами случайной машины?

Но тут же до меня дошло, что раз я думаю – значит, пока еще существую.

Кажется, задолго до меня эту мысль уже озвучил один французский философ, но от этого она не стала менее актуальной.

Затем я осознала, что не ощущаю такой уж сильной боли – болит только локоть, на который я приземлилась, и ободранное об асфальт колено. Значит, я не попала под колеса, а просто от неожиданности свалилась на дорогу…

Но тут же место одного страха занял другой – в той машине вполне может находиться кто-то из людей Могилы, так что мой смертный приговор будет сейчас приведен в исполнение… Уж не Курок ли это по мою душу, что было бы со стороны судьбы сверхсвинством! Я и так столько от него сегодня натерпелась!

Послышались приближающиеся шаги, и надо мной кто-то наклонился. Я тут же закрыла глаза и сделала вид, что потеряла сознание.

Прекрасно понимаю, что на бандитов это не произведет никакого впечатления и нисколько не помешает им произвести контрольный выстрел в голову, но никаких других путей к спасению у меня не было.

Где-то я читала, что некоторые животные и птицы прикидываются мертвыми при приближении к ним опасного хищника. Наверное, они рассчитывают, что тот не заинтересуется падалью.

Человек, склонившийся надо мной, дотронулся пальцами до моей шеи – видимо, проверил пульс – и спросил:

– Девушка, вы живы?

Этот голос не был похож на голос Курка или кого-то из людей Могилы. Приятный такой голос, вежливый. Кроме того, сама интонация была озабоченной и сочувственной, человек явно был расстроен случившимся, и я решила, что вполне могу ожить. Чего зря водителя нервировать, а то подумает еще, что насмерть меня сбил…

– Жива, – проговорила я и открыла один глаз.