Кодекс Прехистората. Суховей

Васильевский остров не пострадал, но и оттуда, по слухам, вывозили людей, оцепляли территорию наглухо. Ни нам с Викой, ни нашим близким пока ничто не угрожало, но тревога и подавленность не отпускали – лично мне постоянно напоминая о себе напряжением в районе диафрагмы. Никто не разговаривал, каждый занимался своим делом, каждый пытался осмыслить произошедшее. Когда мы созванивались с Ерёменко в первые минуты после получения рокового сообщения, на мой вопрос: «Что? Началось?» Василий Иванович ответил не вполне уверенно, но в целом утвердительно. После чего я предупредил родителей и всех знакомых, до кого смог дозвониться. В поступивших из Фонда инструкциях в том числе содержались рекомендации: «Сотрудникам и их родным и близким покинуть пределы населённых пунктов с населением более миллиона человек».

Наконец Ерёменко крепко обнялся с сербом и пошёл назад, широко шагая через рельсы. Горан махнул на прощанье рукой и скрылся в густой растительности. Чуть дальше по железнодорожному полотну на состав грузилась военная техника.

Запастись продовольствием решили в одном из крупных торговых центров в окрестностях Краснодара, не заезжая в сам город. Набрали не только еды и питья, но и походных принадлежностей в виде лёгких спальников, газовой горелки и прочих мелочей. Идти условились дальнобоем, без ночёвок и долгих остановок. И хоть путь предстоял не такой сложный, Ерёменко неоднократно напоминал: «Надо быть готовым ко всему».

За покупками отправились мы с Викой, а командор, как я про себя прозвал Ерёменко на время поездки, остался в машине, опасаясь за свой помповый дробовик, который был частью его командировочного имущества. Ерёменко тоже покидал насиженное место в благодатном южном регионе.

В итоге в багажнике внедорожника, объединённом с салоном, оказалось место не только для горы вещей, но и для отдыха. Не очень просторно, но могло быть и хуже. Спать пока не хотелось, однако Василий Иванович напомнил, что к концу дня кто-то должен будет сменить его за рулём, и я отправился в багажник навёрстывать упущенный прошлой ночью отдых. Вика осталась пока за штурмана и, не теряя времени даром, завела беседу на мучавшую её тему происхождения и смысла жизни. Из-за плотного графика тренировок по тактике я так и не смог выполнить обещание лично расспросить Ерёменко по данному вопросу. Поэтому наша спутница сама взяла быка за рога.

– Удивительно, что вы так долго продержались, – усмехнулся командор, оглянувшись на меня, лежавшего у подножия горы сумок и чемоданов. – Обычно такие вопросы начинают звучать незамедлительно. На что я отвечаю: «Нет. Такой информации нет. По крайней мере, в открытом доступе». А чем тебе не нравится, к примеру, старый добрый креационизм?

– Нас так воспитывали, – задумалась Вика. – Если вы о божественном происхождении, то я лично допускаю его. Но многие воспринимают библейскую историю как миф.

– Креационизм не миф, а теория – такая же, как и любая другая. Кто считает, что жизнь могла зародиться из случайного взаимодействия химических элементов, тот верит в биохимическую эволюцию; кто признаёт, что нас создал разум некоего высшего существа, тот верит в него. Но повторюсь, фактами мы пока не располагаем.

– А будут факты? – спросила Вика не столько у Ерёменко, сколько у высшего разума. – Некоторым нужны доказательства, чтобы верить.

– Доказательства? А ты сходи на войну, а потом скажи мне, что Бога нет, – ухмыльнулся командор. – Вопрос только в терминологии: что конкретно каждый понимает под словом «Бог». Расцвет атеизма обычно приходится на сытое, мирное время. Когда отдельные личности преисполняются уверенности в собственной значимости. Но когда цена жизни и убеждениям падает ниже нуля, тут уж волей-неволей вспоминается «Отче наш».

После слов о войне все притихли. Я лежал молча и был несколько удивлён таким разносторонним развитием бывшего наёмника, а ныне инструктора по тактической подготовке. Командор, видимо, понял, что хватил лишку, и попытался разрядить обстановку.

– В общем, не буду ходить вокруг да около, – продолжил он, обращаясь к Вике, – согласно летописям, принято разделять происхождение разумной и неразумной жизни. При том что так называемая неразумная жизнь всё равно рассматривается как часть некоего замысла, читай разума. А отдельной темой идёт происхождение обоих типов жизни конкретно на Земле. И если по первым вопросам ответов пока нет, то по земным делам выходит, что человек появился здесь сразу в своём теперешнем виде. О чём свидетельствуют древнейшие легенды и археологические находки. Причём мы не просто, допустим, прилетели и стали жить, а ещё и привезли с собой флору и фауну, так как ДНК живых существ имеют много общего. Хочется надеяться, что мы не инопланетные завоеватели и не уничтожили то, что здесь было до нас. Кстати, важно, что понятие разумной жизни не ограничивается биологическими рамками. По крайней мере, я так истолковал прочитанное. Сойдёт тебе такой ответ?

– Понятно, что ничего не понятно, – пробубнила Вика.