Кодекс Прехистората. Суховей

Новость никак не добавила оптимизма. Я, да и Вика, похоже, успели привязаться к этому жизнерадостному и энергичному человеку. Выражения лиц сложно было разобрать в темноте, но Ерёменко догадался о нашем смятении и его причинах.

– Отставить панику! – скомандовал он. – С проводником точно доберётесь куда надо, а там уж как за каменной стеной. Пойдёмте я вас провожу.

Командор закрыл машину, и мы спустились к реке, немного удалившись по берегу от моста. Хоть июльская ночь и не была кромешной, но плотные облака на западе перекрыли в небе слабые отголоски увядавших белых ночей.

Мы некоторое время постояли, начали вполголоса переговариваться на отвлечённые темы, как вдруг на чёрной глади реки, метрах в двадцати, заморгала красная точка. Ерёменко цыкнул и два раза мигнул в темноту фонариком, висевшим у него на связке ключей.

К моменту, когда мы попрощались крепким рукопожатием и бывший уже инструктор сообщил, что в целом доволен мной как стажёром, к берегу пристала небольшая надувная лодка.

– Андрей Кузьмич, – сухо отрекомендовался наш проводник. – Прошу на борт.

Я помог Вике шагнуть в лодку, а затем начал подавать вещи, чем вызвал возмущение тёмного силуэта на корме.

– А это шо за приданое? – спросил он. – Вы хотите потопить нас к чёртовой матери?

Я застыл, не зная, что сказать. Но за наши пожитки вступился более осведомлённый Василий Иванович.

– Андрей Кузьмич, ну ты что, предлагаешь ребятам бросить всё здесь? – запротестовал он. – Их сорвали с места, как и всех. Давай размещай личные вещи сотрудников.

Лодочник еле слышно матюгнулся и начал раздавать указания.

– Ты, парень, чемодан давай сюда, сумку положишь в ноги, садись на середину, а подруга пусть садится вперёд. Сидеть тихо, строго по центру, не преклоняться: то есть руками не махать и в водичку их не совать.

Окончательно простившись с командором, мы отчалили на заметно просевшем под нашим весом судне. Через несколько секунд силуэт Ерёменко растворился во тьме. Лодка пошла по водной глади практически бесшумно, но вполне уверенно.

– Там электромотор? – поинтересовался я.

– Да, – буркнул проводник, прикуривая сигарету. – Если кто-то курит, курите сейчас, потом будет нельзя.

– Мы не курим, – сообщил я и спросил: – А что за река?

Ответа не последовало.

– Что за река, спрашиваю? – повторил я чуть громче, обернувшись.

– Сиди спокойно, не рыпайся, мешаешь – отрезал Кузьмич. – Это Охта.

Глава 18. Нижний уровень

Двигатель не хотел заводиться. Наш проводник раз за разом дёргал шнур ручного стартёра и был близок к тому, чтобы потерять самообладание и перейти на мат и пинки. А мы с Викой уже разместились с вещами на лавках небольшой дрезины, ожидавшей нас в слабоосвещённом тоннеле.

В это подземелье мы попали крайне экзотическим способом, который до сих пор не укладывался в голове. Пройдя вниз по Охте, которая то широко разливалась, то сужалась до нескольких метров, заставляя пригибаться под нависавшими с берегов деревьями, мы вышли в Неву, прямо напротив Смольного. Дальше под прикрытием набережной поднялись вверх по течению, достигнув разведённого Большеохтинского моста. И преодолев реку параллельно ему, пристали к спуску с набережной, где нас ожидал незаметный человек в таком же, как у нашего проводника, плаще. Он помог нам сойти и разгрузиться, а затем сел в лодку и ушёл вниз по течению. Теперь и без того сюрреалистичное путешествие превратилось в остросюжетное приключение. Мы скрытно поднялись на набережную, и проводник, еле слышно звякнув ключами, отворил незаметную узкую дверцу в стойке моста при въезде. При других обстоятельствах я бы в жизни её не заметил, а теперь мы протискивались в узкий проход, где вниз уходил колодец с лестницей в виде вмурованных в стену скоб. Здесь я наконец понял возмущение проводника относительно нашего багажа: Викин чемодан с трудом пролез в небольшую шахту. Спустившись, мы углубились в сеть таинственных коридоров и тамбуров, по которым Кузьмич уверенно прокладывал путь, открывая и закрывая гулкие и скрипучие металлические двери и решётки. К чести Вики, она за всё время странного, а порой и опасного пути ни разу не выказала каких-либо эмоций и не проронила ни слова. Шла уверенно, ни за что не цеплялась и не спотыкалась. К счастью, марш по лабиринтам длился не так долго, как ожидалось, и вот мы вышли в тоннель, где и натолкнулись на архаичное транспортное средство.

Небольшой дизель завёлся после десятка-другого попыток, чихнув густым солярочным выхлопом и неприятно затрещав. Этот шум, казалось, разнёсся по всей подземной системе, какой бы она ни была, потревожив её мрачную сущность.