Кодекс самурая. Запретная книга Силы

– Должен помнить ты, что вес любого предмета естественным образом опускается в нижнюю часть. Только тело человеческое создано иначе, когда пребывает оно в состоянии напряжения. Но когда спокоен ты, тогда вес каждой части тела твоего тоже приходится на нижнюю ее область. Просто забываешь ты об этом и не умеешь быть спокойным, лишая себя состояния Воина. Ибо спокойствие – естественное состояние Великого Воина.

И заставлял Лао Лиань ученика держать руку перед собой, расслабляясь и думая о том, что вес руки приходится на нижнюю часть ее. Сам же Лао Лиань пытался поднять руку пришедшего к нему в учение вверх, но видел при этом, что рука тяжелая, как будто сделана она была из камня.

И говорил тогда Лао Лиань ученику:

– Именно ум движет телом, а движение ума отражается на теле. Если думаешь ты, что вес твоей руки находится снизу, переместится туда вес и станет твоя рука неподъемной.

Заставлял после этого Лао Лиань ученика своего сосредотачиваться вниманием на верхней части вытянутой руки. И после этого мог Великий Араши легко поднять руку его.

И объяснял тогда Лао Лиань пришедшему к нему за мудростью Великого Воина:

– Если думаешь ты, что вес твой сосредоточен в верхней части, тело твое с этим согласится легко. Хочешь быть воином, скажи себе: вес всех вещей сосредоточен снизу. И тело мое ничем не отличается от них. В результате легко сможешь ты успокоиться перед решающим боем.Так говорил Лао Лиань тем, кто приходил к нему в поиске пути Силы.

Легенда о встрече

Лао Лиань и тень цвета черного чая

Луна предстала на ночном небе во всей полноте, цвет ее был зрелого желтого оттенка. Высокая трава волновалась под нежно поглаживающим ее ветерком, пела негромкую песню, услышать которую мог тот лишь, чьи уши умеют слышать тишину. Песня эта умолкала, едва начинали трещать цикады. Громкий их стрекот, пилющее «миин, миин» вечно деятельных крыльев властвовало тогда надо всем, и даже самые тягостные мысли делались прозрачными и невесомыми.

Не доставляла тьма усталости Лао Лианю. Ночь принадлежала ему, и охватывало Лао Лианя чувство, что может он, одинокий, пешком добраться до конца мира, до царства, где не живет ни Кама-Итачи, ни омиоодши. Слышал Лао Лиань, что были еще земли за пределами Too и Индии, – но населены кем, людьми ли, богами или же иоокаями, того не ведал он.

Скрылась луна за горами, и слабый свет ее уступил место сиянию звезд. Вела тропа Лао Лианя вдаль от реки, вела меж высокой травы и исчезала.

Чем выше становилась трава, тем слабее делалось чувство в сердце его, что доберется он до конца мира. С трудом продолжал Лао Лиань свой путь. Но все равно не хотелось ему возвращаться в деревню, где нашли они приют с Урарой и Тацуроо. Ночь была еще слишком молода, дух его бодр, а жажда ночи, исполненной одиночества и тихих приключений, что не приносят с собой никаких событий, не утихала в груди его.

Не рассчитывал Лао Лиань, что разыщет нечто значительное. В пути он всегда ориентировался недурно. Для него было так, словно существовала одна добрая дорога и множество плохих.

А потом узрел Лао Лиань странную, длинную телом собаку.

И охватило его никогда не испытанное им доселе чувство. Чувство, что приближается он к чему-то определенному, не видя, не слыша и не чуя еще. Только в сновидениях переживал он нечто подобное. Неужто столь утомлен он? И стоит уже на пороге сна?

Трава раздвинулась, и вышел Лао Лиань на поляну.

Но была та поляна необычна по сути своей.

Трава на ней казалась примятой в диаметре четырех кен. А в центре ее стояло нечто.

Носилки.

Были они из дерева темного, без лакировки, удерживали их серебряные шарниры и украшения в стиле Too, где маленькие драконы и фениксы то ли в битве схватились, то ли в танце сошлись. В империи властвовал закон, что лишь высшая знать, придворные чиновники или посланники микадо имеют право на использование подобного средства передвижения. Все прочие должны были ходить пешком, скакать на лошадях или же отправляться в путь на телегах, волами запряженных.

Но не было нигде видно хозяина. Был ли это благородный путник?

Вгляделся пристальнее Лао Лиань. Не касались носилки земли, словно держали их на весу сильнейшие носильщики. Но не было видно и их. Ничто – ни человек, ни зверь – не несло эти носилки. Они парили свободно в теплом воздухе летней ночи.

Лао Лиань обежал носилки со всех сторон. Нет ничего. Ни колес, ни укрытых каких подпор.

«Значит, – решил так юный храбрец, – иоокай».

Не было у него под рукой никакого средства для защиты и борьбы. Новые амулеты оставил Лао Лиань Тацуроо.

И не смог он бежать прочь.

Медленно открылась дверца. Пространство носилок было погружено во тьму. Что-то переливалось внутри, но не огонь то был и не отражение звездного света.

– Далеко не все, что кормится тьмой, есть иоокай, – произнес голос. Был он мужским и безвозрастным.

Сошла из носилок тень. В первое мгновение ее окружала сияющая аура мрака, живая и трепещущая, но затем сделалась она слабее. Одежды тени не были совсем черны. Серебряная борода походила на дорогое украшение.

Заволновался Лао Лиань.