Кодекс Защитника

– Ну так, – он подозвал к себе начальника гарнизона. – Дай распоряжение своим, пусть пропустят на площадь священников. Но только одних, без толпы. – Он представил, как эффектно будет выглядеть один в центре площади, а может быть, даже и на вершине этой площадки, которую тут насыпали.

– А ты, – он обернулся к министру по СМИ, – телекамеры быстро установи по периметру. Но только проверенных людей! Сам понимаешь! И никакого прямого эфира! Весь отснятый материал потом мне покажешь!

Мысль губернатора заработала дальше. Представители четырех главных религий признают, что он одержал верх в поединке, да не в простом, а в Суде Божьем. Что он прав по всем статьям! Вот это перспективы!

Кристально честный человек! Могучий победитель по древнейшим обычаям предков! Неплохая заявка на новый виток карьеры.

Губернатор аж задохнулся от своих мыслей. А что? Может быть, и Кремль! Он крепко сжал губы. Нет, лучше об этом не думать. Всему свое время.

* * *

Тень от солнца стала совсем крохотной. Солнечный диск уже коснулся середины неба. Губернатор не спеша поднялся на холм и встал на краю площадки. Внизу, у подножия холма стояла его свита и смотрела на него. Чуть в стороне стояла Светлана. Она на него не смотрела. Будь у губернатора хоть немного поэзии в душе, он сказал бы, что она, скорее всего, смотрела внутрь себя. Но у губернатора со стихами всегда было туго, поэтому он увидел только красивое тело. Полюбовавшись им несколько мгновений, он посмотрел вниз и увидел, что у него под ногами, можно сказать, под землей копошились люди из ремонтной бригады. «Это хорошо, – тут же отметил он. – Тоже будут потом свидетелями!»

Губернатор широко расправил плечи. Порыв ветра толкнул его в грудь, но он устоял на самой кромке и даже не шелохнулся. Подумал, что если камеры успели зафиксировать этот момент, то надо будет потом использовать его в репортаже. Он посмотрел на телевизионщиков. Четыре камеры нацелили на него свои объективы. Губернатор еще раз окинул взглядом окрестности. Ему показалось, что в доме напротив колыхнулась занавеска. «Ага! А вот и представители криминальных структур! Легки на помине». Ему стало не по себе при мысли, что находится под оптическим прицелом винтовки, но он тут же сам себя успокоил. Все нормально. Все идет по плану. Никто в него стрелять не будет. Сейчас это никому не выгодно.

Черный клобук православного священника, зеленая чалма муллы, черная шляпа раввина, лысая голова буддийского ламы. Четыре священника поднялись на холм с четырех сторон, каждый читая свои молитвы.

Они не стали подниматься на вершину холма, а встали так, чтобы видеть друг друга только по пояс.

* * *

Тень от солнца исчезла.

– Ну что, святые отцы! – воскликнул радостно губернатор, показывая рукой на небо. – Свершился ваш Суд? Не пришел ваш Защитник! Признавайте меня победителем! Как это там у вас делается?

– Не спеши, – раздался хриплый голос за спиной губернатора. Губернатор вздрогнул, обернулся и увидел за спиной Панкратова. Тот сидел в кресле экскаваторщика и дожевывал булку. Над верхней губой его поблескивали молочные «усы».

– Суд только начинается.

Панкратов встал, снял с руки часы и повесил их за ремень на дверь кабины. Часы стали маленьким проектором. Он нажал на них несколько кнопок, и в воздухе появился текст основных постулатов Священного Суда. Они загорелись прямо на голубом небе. И любой желающий мог прочитать их из любой точки города.

Панкратов ловко перебрался на стрелу экскаватора и по ней прошел до ковша. Спрыгнул на край площадки. Встал лицом к губернатору. Губернатор взглянул в глаза Панкратову и одновременно увидел черную тень за его спиной в том окне, где качалась занавеска. Подумал: «Самый удачный момент для выстрела. Внимание всех приковано к центру площадки». Он зажмурился, ожидая выстрела, но вместо этого услышал слова Панкратова:

– Я – сын Божий, Игорь Панкратов, волею судеб встал на защиту слабых. Я обвиняю тебя, сына Божьего Сергея Тучкова, в корысти и предательстве интересов людей, которым ты служишь как губернатор области. Я вызываю тебя на честный поединок. И пусть высший суд – Суд Бога – рассудит нас. Я клянусь, что буду биться с тобой честно и до самого конца. Я готов умереть за свои слова. Готов ли ты на это?

Губернатор растерянно посмотрел по сторонам. Все внимательно слушали и ждали его ответа.

– Какое право ты имеешь обвинять меня в каких-то грехах? Кто ты такой, чтобы говорить все это мне, губернатору, назначенному самим президентом?

– Это право дано мне от рождения. Я – сын Божий, такой же, как и ты, такой же, как и президент. Перед Судом Божьим все равны. Если я не прав, накажи меня за мою дерзость. Лично. Готов ли ты принять мой вызов?

Несколько секунд губернатор боролся с желанием плюнуть на все и спуститься с горы. Бред какой-то.