Кодекс звезды

Дверь отворила Ритка – младшенькая «ежиха». И целуется, и раздеваться помогает (больше, правда, под ногами путается), и тараторит – всё одновременно!

— Ой, тётечка Лёлечка, я в окошко видела, как вас дядя Глеб с Глебушкой через улицу несли – так здорово! А мама на кухне пироги печёт, а я ей помогаю!

Без неё бы не догадались: аромат на всю квартиру! Из кухни, по-хозяйски вытирая руки о фартук, показалась Наташа.

— Уймись, звонок! — не строго прикрикнула на Ритку, и стала с нами здороваться.

— Мужики что, в полном составе на вокзал укатили? — спросил Глеб после того, как уколол усами Наташину щёку.

— Ну да, — ответила она, потирая потревоженное место, — всё одно на двух машинах ехать пришлось.

ТАРЫ-БАРЫ ВОКРУГ ТАРЫ…

Курьерский из Москвы прибывал точно по расписанию. На перроне Московского вокзала четверо военных стояли особняком. Небольшая зона отчуждения образовалась вокруг них не из страха – из почтения. «Сам Ежов, — судачили в толпе, — с охраной!» – «Да нет, — отвечали им, — какая охрана? Это ж сыновья его. Видишь, на них форма курсантская?» – «А как же он, да без охраны?» – «А кого ему, чудак человек, в Питере опасаться? Тут за него любой горло перегрызёт!»

Обрывки пересудов долетали до Председателя комитета государственной безопасности СССР Николая Ежова, и ему – чёрт возьми! — было приятно такое слышать. И про сыновей – Наташка, умничка, родила ему тройню! — и про то, что не нужна для него в Питере охрана; хотя таковая была – куда ей деться? — разве что в глаза не бросалась.

«Вот ведь, год тот же, а Ежовы разные!» – усмехнулся маршал и шагнул к застывшему у перрона вагону.

Проводник споро протёр поручни и пригласил пассажиров на выход. Из «мягкого» люди выходили солидные, значимые. Все здоровались с Ежовым: кто раскланивался, кто козырял. Николай машинально брал под козырёк, и ждал, когда в дверях появятся те, ради кого он сюда и прибыл. Разумеется, место себе они выбрали в конце очереди. Первым в проёме встал его старинный друг Михаил Жехорский, Шеф, поседевший ещё тогда, в двадцатом, и с тех пор как-то и не изменившийся. Не успел Николай заключить друга в объятия, как на перрон выпорхнула Анна-Мария, дочка Макарыча, и повисла на шее. С улыбкой наблюдали за этой сценой и отец Машани, и сошедший на перрон адмирал Берсенев. А та, расцеловав «дядечку Колечку» в обе щёки, перепорхнула с криком «Привет, богатыри!» в сторону сыновей Ежова. Николай обнялся с шурином и спросил, заглядывая ему за плечо:

— А это, никак, Кирилл?

— Он самый, — улыбнулся Вадим.

— Ну здравствуй, племянник!

Только и успел что обнять, как вихрем налетела Машаня и оттащила Кирилла в сторону сыновей.

— Знакомьтесь! — звенело над перроном – Это Кирька, а это Петька, Сашка и Николка!

Парни, снисходительно поглядывая на бестию с косичками, которую они с малолетства привыкли считать сестрёнкой, степенно здоровались с двоюродным братом.

— Как на Машу похожа, — сказал Николай, становясь рядом с Михаилом.

Тот лишь коротко кивнул, не сводя любящего взгляда с вертящейся возле парней дочки.

К машинам шли двумя группами. Впереди четверо парней с вещами в руках и крутящаяся подле них Машаня. Среди них разговор шёл молодой, задорный, но скорее пустяшный. Старшее поколение отставало шагов на десять. Говорили здесь негромко, о вещах серьёзных.

— Что там японцы? — спросил Ежов у Берсенева.

— Готовятся, — ответил адмирал.

— А мы что?

— Так и мы готовимся, — усмехнулся Берсенев, — второй авианосец заложили!

Николай кивнул. В Берсеневе он не сомневался. Да и в курсе был, честно говоря. А вопросы задавал больше для разговору. Вот и теперь спросил о том, что ему было уже известно:

— Слышал, Президент тебе полномочий добавил? Ты у нас теперь вроде как адмирал-губернатор?

— Только вчера всё случилось, а вы уже прозвище придумали? — от души рассмеялся Берсенев.

— Случилось вчера. А указ о твоём назначении помимо командующего флотом ещё и на пост Полномочного представителя Президента в Дальневосточной республике был заготовлен давно.

— И не без твоего участия? — посмотрел на маршала адмирал.

— Не без этого, — не стал скромничать Ежов. — Но больше Шеф постарался. Ну так ему по штату положено.

Берсенев кивнул. О влиянии Жехорского на Президента ходили легенды. Теперь он (Жехорский) в беседе участия не принимал. Отстал, к разговору, казалось, не прислушивался, весь ушёл в себя.

— Не любит Шеф в Питер приезжать, — вздохнул Николай. — Говорит, что всё ему здесь о Маше напоминает.

— Что, с тех пор так ни с кем и не сошёлся? — полюбопытствовал Берсенев.

— Хреново ты его знаешь, — хмыкнул Николай. — Разве что год без бабы продержался. — И тут же поправился: – Но всё только здоровья для, каждый раз короткий роман, и в дом ни ногой!

— Ты и про это знаешь? — хитро прищурился Берсенев.

— Исключительно от него, — поторопился сказать Ежов. Кинул взгляд на хитрую физиономию шурина и решил слегка оскорбиться. — Ты что, думаешь, я другу в постель заглядываю?

— Что ты, что ты, — поспешил соскочить со скользкой темы Вадим.