Кодовое слово: Аненербе (СИ)

Я провела другую такую же операцию, но в этот раз, вспоминая свой горький опыт, припасла больше анестетика, и антибиотики, чтобы не занести ненароком инфекцию. После проведённой экзекуции, Тёма несколько иначе воспринимал действительность. Его начала больше заботить история с Альфаденой. Порой даже пугать. Он насильно притащил ко мне Дашку и, пока она вырывалась со слезами и истерикой, мы вырезали из её руки микросхему. Получилось немного криво, но практически сразу после его извлечения, Даша успокоилась. Даже её глаза стали чуточку ярче, чем обычно. Будто пелена спала.

Мы долго сидели в полной тишине. Я попросила родителей оставить друзей на ночёвку. Хотелось бы, чтобы и они избавились от этой штуки, но мама была всеми руками за такое нововведение. В общем-то, как и папа. И искренне не понимали, почему я была так отрицательно настроена.

Вместо чипа, у меня под кожей сам собой образовался небольшой жировик или кровяной сгусток, не знаю. Но он, под шрамом, выделялся как чип, но был значительно мягче. Также вышло и у Дашки с Тёмой.

Мы старались говорить о чипах лишь в гостях друг у друга. Ведь самовольное избавление от микросхемы это верный путь к наказанию. Либо вас посадят, либо убьют. А что хуже, не понятно. Для меня обе вещи равносильны.

И пока я рассматривала свой шрам, я отключилась от темы маминой паники. Вроде пока тихо в их комнате. Решив, что лучше я займу мысли и сердце умственной работой, я подошла к стеллажу, выхватила нужные учебники, тетрадки и снова уселась за стол. Что решат, то и решат.

Прошло не больше получаса, но меня уже затянули задания, и я не сразу обратила внимания, что в комнате кто-то есть.

— Лиззи? — Позвала мама и я обернулась. Она была очень расстроена.

— Что случилось? — В моей голове стремительно перебирались варианты, от чего мама в таком состоянии. Один хуже другого.

Мама прошла в комнату и села в подвесное кресло.

— Мы с отцом всё же решили поехать в Мюнхен. — Сбивчиво начала объяснять на немецком мама, постоянно оттягивая края кофты. Я видела, что она не могла подобрать правильных слов. Видимо сама не понимала причину своего беспокойства.

— Мам, ты только прекращай волноваться. — Подойдя к маме, я уселась перед ней на колени и взяла за руку. На удивление у мамы были очень холодные руки. Я отвечала ей также на немецком языке, ведь сейчас мама была сама не своя.

— Самое главное, ты пиши и звони нам с отцом каждый день. Слышишь? Каждый день! Два раза, утром, когда школу идешь и вечером! — Мама говорила уже чётче и увереннее. Голос стал тверже и первоначальная неловкость вмиг улетучилась.

— Обязательно! Можешь не волноваться! — Успокаивающе погладила маму по руке, невольно задевая чип у неё под кожей. Как бы я хотела, чтобы мама и папа избавились от этих рабских бирок!

Но сколько бы я не вдалбливала им свои переживания, всё впустую. Иногда родители начинали ругаться и говорить, что это всё юношеские заморочки. Какое-то время подозревали, что я вырезала чип, но прощупав образовавшийся жировик под шрамом, все их сомнения пропали.

— Как только мы приземлимся в аэропорту, сразу дадим тебе знать. Будь осторожна и внимательна. Смотри по сторонам, обращай внимание на людей, если кто-то будет себя странно вести, обходи стороной. — Вот эти слова мамы не на шутку меня напугали. Она хоть и говорила несколько сбивчиво, но общий смысл доходил — она кого-то боялась. Но кого?

— Мама, у тебя на работе какие-то проблемы? — Спросила я, вглядываясь в бегающий по мне взгляд родительницы. — Ты кого-то боишься?

Мама вскинула голову и посмотрела на меня в упор. У нас с ней одинаковые, серые глаза, цвета грозой тучи. Красивые! Но сейчас я видела в них такой страх, что становилось некомфортно.

— Нет, с чего ты взяла? На работе у меня всё в порядке. — Мама скинула мои руки и встала. — Просто будь осмотрительней, ты уже давно не маленькая. — Всё ещё находясь в своих переживаниях, мама покинула комнату, закрыв за собой дверь.

И всё-таки, что-то здесь неладное. Моя мама порой слишком спокойно относится ко всему, что происходит в моей жизни. Она всегда с легким сердцем отпускала меня на длительные поездки к друзьям, на ночёвки, или просто поздние прогулки. Даже оставляя меня на месяц одну, она нисколько не сомневалась во мне и в моём воспитании.

До вечера я переписывалась с Дашей и Тёмой по общему чату. Поделилась с друзьями своими переживаниями на счет маминой паники. Тёма утверждал, что в этом нет ничего сверхъестественного, обычное материнское беспокойство. На носу экзамены, поступление в университет. Дашка же напротив, говорила, что мамы более чувствительны и если ей что-то мешает успокоиться, значит, дело серьёзное и не нужно всё пускать на самотёк. В любом случае, ребята пообещали быть всегда рядом и внимательно за мной наблюдать.

Ночью я спала тяжело. Постоянно ворочаясь, мне чудилось, что мама ходит по квартире и прислушивается за дверью. Потом у меня долго чесалось запястье, где была татуировка и только к рассвету я, совсем измученная ночными переживаниями, наконец-то уснула.