Читаем Кое-что ещё… полностью

1. Указатель собираются закончить ко вторнику. Вопрос в том, подойдет ли он по цвету к стене дома Ллойда Райта? Буквы на указателе чуть ли не по два метра высотой! Надо узнать, говорили ли соседям о мусорных баках. И сказал ли кто-нибудь Стефани Б., что капуста в ее огороде выглядит довольно странно на фоне нашего типично калифорнийского пейзажа. Эти темно-фиолетовые кочаны – странное зрелище. Знаю, что лучше бы об этом не заикаться, это не лучшая идея.

2. Нужно сдать главу про 1969 год, чем раньше, тем лучше.

3. Позвонить Биллу Робинсону. Соскучилась по нему, Джонни и малышу Дилану. Надо поддерживать с ними связь, а как – не знаю. Именно из-за Билла я когда-то удочерила Декстер, а теперь они с Джонни усыновили Дилана и совсем пропали. Нью-Йорк все-таки очень далеко. Надо ему позвонить.

4. Узнать, когда выйдет в печать статья в “Т”.

5. Спросить у Дорри, не согласится ли она за вознаграждение раздобыть плед в стиле навахо? Она из тех, кто знает все ходы и выходы.

6. Как я могла проворонить собрание по подготовке к девятому классу? Ужас, уже бегу! Поехать по шоссе 405 или по Малхолланд-драйв? Начало в два. Еще обсудим.

7. Стефани, признавайся – сколько километров на самолете мне придется намотать для лекционного тура “Каждая жизнь уникальна”? С кем мне порепетировать речь? Не с Джессикой Ковачевич – я ее и так уже замучила. Что-то я нервничаю. Вряд ли мне удастся запомнить речь, если я буду носиться колбасой по Беверли-Хиллз. Разумеется, как только я перешла к последней части – где я пою “Как в старые добрые времена”, – мимо проехал автобус с туристами. Кошмар, выгляжу полной идиоткой. Я вообще смогу произнести эту речь? Она вообще имеет смысл? Только честно. Есть что-то странное в том, чтобы произносить речь про саму себя. Это слишком! Напоминает мне автобиографию Кэтрин Хепберн под названием “Я”.

8. Дьюк приготовил кофе для Джимми, мойщика машин. Он, кстати, уже выписался из больницы. Рассказал удивительный факт: оказывается, единственным симптомом воспаления желчного пузыря, который ему пришлось удалить, была дикая икота. Спросил, не пожертвую ли я немного средств в фонд их команды по боулингу. Наверное, соглашусь. А Дьюк так гордился собой! Во-первых, ему удалось сварить кофе, а во-вторых, он повел себя как щедрый человек.

9. Начиная со вторника я отвожу Декстер на тренировки в бассейн к 4:45 утра – значит, могу сидеть в машине и работать над автобиографией. Ничего не успеваю. Что же делать? Ну хотя бы два часа можно поработать спокойно, ни на что не отвлекаясь. “Старбакс” открывается в 5 – кофе мне не помешает.

Перейти на страницу:

Все книги серии На последнем дыхании

Они. Воспоминания о родителях
Они. Воспоминания о родителях

Франсин дю Плесси Грей – американская писательница, автор популярных книг-биографий. Дочь Татьяны Яковлевой, последней любви Маяковского, и французского виконта Бертрана дю Плесси, падчерица Александра Либермана, художника и легендарного издателя гламурных журналов империи Condé Nast."Они" – честная, написанная с болью и страстью история двух незаурядных личностей, Татьяны Яковлевой и Алекса Либермана. Русских эмигрантов, ставших самой блистательной светской парой Нью-Йорка 1950-1970-х годов. Ими восхищались, перед ними заискивали, их дружбы добивались.Они сумели сотворить из истории своей любви прекрасную глянцевую легенду и больше всего опасались, что кто-то разрушит результат этих стараний. Можно ли было предположить, что этим человеком станет любимая и единственная дочь? Но рассказывая об их слабостях, их желании всегда "держать спину", Франсин сделала чету Либерман человечнее и трогательнее. И разве это не продолжение их истории?

Франсин дю Плесси Грей

Документальная литература
Кое-что ещё…
Кое-что ещё…

У Дайан Китон репутация самой умной женщины в Голливуде. В этом можно легко убедиться, прочитав ее мемуары. В них отразилась Америка 60–90-х годов с ее иллюзиями, тщеславием и депрессиями. И все же самое интересное – это сама Дайан. Переменчивая, смешная, ироничная, неотразимая, экстравагантная. Именно такой ее полюбил и запечатлел в своих ранних комедиях Вуди Аллен. Даже если бы она ничего больше не сыграла, кроме Энни Холл, она все равно бы вошла в историю кино. Но после была еще целая жизнь и много других ролей, принесших Дайан Китон мировую славу. И только одна роль, как ей кажется, удалась не совсем – роль любящей дочери. Собственно, об этом и написана ее книга "Кое-что ещё…".Сергей Николаевич, главный редактор журнала "Сноб"

Дайан Китон

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература

Похожие книги

Искусство статистики. Как находить ответы в данных
Искусство статистики. Как находить ответы в данных

Статистика играла ключевую роль в научном познании мира на протяжении веков, а в эпоху больших данных базовое понимание этой дисциплины и статистическая грамотность становятся критически важными. Дэвид Шпигельхалтер приглашает вас в не обремененное техническими деталями увлекательное знакомство с теорией и практикой статистики.Эта книга предназначена как для студентов, которые хотят ознакомиться со статистикой, не углубляясь в технические детали, так и для широкого круга читателей, интересующихся статистикой, с которой они сталкиваются на работе и в повседневной жизни. Но даже опытные аналитики найдут в книге интересные примеры и новые знания для своей практики.На русском языке публикуется впервые.

Дэвид Шпигельхалтер

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука