Кое-что об Элис Мерфи. Книга 2

Чарли чувствовал себя странно, глядя на кровавую бойню вокруг себя. Теперь Элис казалась ему совсем другой. Раньше он думал, что она жертва. Но это вышло на совершенно новый уровень. Они все думали, что она была овцой, жертвой, подражательницей психопата, которая не смогла бы справиться с истинной тьмой, даже если бы попыталась. Но она была овцой в волчьей шкуре, ожидая одного за другим… Она просто убрала их одним махом, даже не притронувшись.

Он снова посмотрел на тела, вспомнив, как Дженифер и Люси дразнили Элис. Смеялись над тем, что она ничто по сравнению с Вероникой, ничто по сравнению с Магнусом и что она похожа на наивного ребенка, который хочет дружить с ними даже после всего, что они сделали.

— Мы должны все это убрать. Придумать какой-нибудь план, — пробормотал он, встал, засунув руки в карманы.

Трей дал себе минуту перед тем, как тоже встать, вытер глаза и спокойно объяснил свою идею Чарли.

— Я займусь Люси и…

— Я займусь Люси. Она была одной из моих самых близких подруг, — перебил его Трей. — Я сделаю это, — добавил он, напрягая челюсть.

Чарли молча кивнул и помог Трею перетащить тела в машину. Он посадил Ноа впереди, затем обеих девочек сзади вместе с Олив. Трей молча плакал, чувствуя внезапное ошеломляющее чувство одиночества, снял номерные знаки и достал все из бардачка. В багажнике у него была канистра с бензином на всякий случай, он вытащил ее и принялся поливать машину на глазах у Чарли.

— Давай я, — сказал Чарли, но Трей покачал головой, его глаза были влажными от соленых слез.

Чарли отступил назад, когда Трей поджег машину, прислушиваясь к громкому потрескиванию пламени. Они вытерли диджейский стол от отпечатков, увезли машину Ноа на другой конец города, оставив ключи внутри, точно зная, что ее кто-нибудь да угонит.

Они шли молча, казалось, несколько часов, но прошло всего двадцать минут.

— Трей, — тихо сказал Чарли. — Какого хрена мы теперь будем делать? — тихо спросил он, прикидывая, сколько времени потребуется людям, чтобы заметить пламя из машины.

— Я убираюсь отсюда нахуй, — пробормотал Трей, вытирая глаза, глядя вперед, и снова опустил руки по швам. — И я предлагаю тебе сделать то же самое. Оставь этот долбаный город позади, — пробормотал он, зная, что большая часть его вещей уже упакована.

Он собирался уехать завтра днем, но теперь хотел уехать сразу же по приходу домой.

— Да пошли они все к черту. К черту Магнуса, к черту Ноа, к черту ебучую Элис Мерфи, — он сплюнул, его голос слегка дрогнул. — Пусть все они сгниют в аду.

*

В особняке Джонсонов ужин давно закончился, и все пятеро собрались в гостиной, чтобы выпить еще вина и послушать музыку. Легкий джаз разносился по комнате из современных динамиков, пока Джулия наливала себе и Питеру еще по бокалу вина, поглядывая на Элис, которая рассматривала семейную фотографию Джонсонов на каминной полке. Магнус развалился на диване, глядя вдаль, захваченный своими мыслями.

— Питер, — прошептала Джулия, слегка наклонив голову в сторону Элис.

Он оглянулся, увидел, что Элис стоит одна, и на мгновение заколебался, прежде чем встать. Он откашлялся, подходя к ней, одетый в повседневный костюм.

— Элис, — тихо сказал он, она оглянулась на него через плечо.

Она ничего не сказала, когда он подошел и встал рядом с ней.

— Надо поговорить кое о чем перед твоей поездкой в Европу, — сказал он через несколько секунд, а Элис продолжала смотреть вперед.

— А ты не знаешь… Похороны Ричарда были вчера? — спросила она. Остальные из-за музыки не слышали, о чем они говорят, но Джулия то и дело оглядывалась.

— Может, пройдемся? — спросил он.

Элис кивнула, следуя за Питером, когда он вышел на улицу. Ночь была теплая, с легким прохладным ветерком, который то и дело задевал кожу Элис.

— Твоя мать очень сложная женщина, — сказал Питер, когда они медленно шли. — Я не собираюсь оправдывать ее, но я хочу сказать, что ты должна просто принять ее такой, какая она есть, — сказал Питер, и Элис смутилась. — Если ты принимаешь что-то, это еще не значит, что ты с этим согласна. Ты просто знаешь, чего ожидать, и отпускаешь это.

Минуту или две они молчали, пока гравий на дорожке, по которой они шли, потрескивал под их ботинками.

— Когда я сидел в тюрьме, мне потребовалось несколько лет, чтобы смириться с этим, — продолжал Питер, решив открыться Элис.

Они были отцом и дочерью, и у них было много общего. Теперь он должен был заботиться о ней и не знал другого эффективного способа, кроме как быть открытым и честным.

— Меня приговорили к пожизненному заключению за убийство двух моих одногруппниц, Розалии и Даны… И что бы я ни говорил, какого бы адвоката ни нанял, когда подавал апелляцию, никто не хотел слушать мою правду. Никто не верил, что я этого не делал.

— Если это был не ты, то как они это доказали? — спросила Элис.