Кое-что по секрету

– Отлично! – сказала Джулия, хлопнув в ладоши. – Что ж, мне нужно будет иногда узнавать у вас эти детали. – Она широко улыбнулась. Джулия была привлекательной и спортивной женщиной, в бирюзовом топе стиля «кафтан», безупречно чистых белых укороченных джинсах и сверкающих серебристых шлепанцах. Крэйг говорил Фрэнки, что в прошлом Джулия была депрессивной и непредсказуемой – он употребил выражение «с расстроенными нервами», – но, как показалось Фрэнки, она выглядела совершенно нормальной. Сияющей даже. Вот только что она имела в виду, когда говорила о том, что ей будут нужны детали о детском саде? Она же не собирается?…

Фрэнки вопросительно посмотрела на Крэйга. Тот нахмурился и покачал головой, глядя на свою бывшую.

– Джулия, нет. Ты не можешь вот так просто прийти сюда и…

– Почему же нет? – Ее широкая улыбка неожиданно стала напоминать оскал крокодила. – Я его мать. – У нее заблестели глаза, и температура в комнате как будто упала. – Он был у тебя четыре года. Думаю, теперь моя очередь, не так ли?

– Что? – с тревогой воскликнула Фрэнки в тот момент, когда Крэйг повторил:

– Джулия…

И он сказал это таким тоном, какого Фрэнки никогда раньше не слышала, суровым и страшным, пробравшим ее до костей.

Из горла Фрэнки вырвался стон, потому что в глубине души она всегда знала, что этот день настанет, что мать Фергюса вернется и выдвинет требования. Он мой. Не твой. И хотя Фрэнки любила каждый дюйм этого малыша, она не могла забыть о том, что он не ее. Не ее по закону. По документам. Она всего лишь взяла его взаймы. И если Джулия захочет вернуться в жизнь Фергюса, заново познакомиться с ним, то как Фрэнки может лишать ее этой привилегии?

Она со страхом уставилась на Джулию, гадая, как к этому отнесется Фергюс. Он будет сбит с толку. Он считал своей мамой Фрэнки. Как они ему это объяснят? И была ли она жалкой эгоисткой, уже беспокоясь о том, что мальчик полюбит Джулию больше, чем ее?

– Я побеседовала с людьми в Совете граждан[7], – продолжала Джулия. – И они сказали мне, что права матери священны. У матери больше прав, чем у отца. Раньше я не могла справляться с ребенком, потому что была больна. У меня были кое-какие проблемы. Но сейчас мне лучше, и я готова начать с того момента, когда я ушла.

– Ты готова? – повторил Крэйг с таким ядовитым сарказмом, что Фрэнки показалось, со стен сейчас начнет облетать краска. – Ты готова начать с того момента, когда ты ушла. – Он покачал головой, не веря своим ушам, а потом снова обратился к Джулии: – Ты не можешь поступить так с ребенком, Джулия. Это так не работает. Ты не можешь нажать на «паузу», а потом снова нажать «пуск», когда тебе захочется. Скажи мне, где ты была, когда ему делали операцию из-за того, что у него резались зубы, когда он был болен, огорчен, испуган? В день его рождения? На Рождество? Когда он сделал первые шаги? Почему ты не была готова быть с сыном четыре года назад?

Его голос был пропитан горечью и яростью. Фрэнки моргнула. Его слова лились так свободно, с такой горячностью, что ей казалось, он не раз мысленно репетировал их. В прошлом Крэйг не говорил о Джулии, сказав, что выкинул ее из своих мыслей, из своей жизни, словно старую мебель. Фрэнки не знала, сколько боли и гнева все это время бурлило в нем.

– Крэйг, – робко сказала она, потому что ей было невыносимо видеть его таким. И к тому же, если Джулия действительно была больна и страдала от нервного срыва, то ему не следовало бы так нападать на нее. За такое человека едва ли можно винить.

– Что? – Его лицо было перекошено от гнева. – Она хочет забрать Фергюса. Что из этого ты не поняла?

Эти слова были словно пощечина.

– Забрать его? – в ужасе повторила Фрэнки и повернулась к Джулии. – Но я думала… – Она предполагала, возможно наивно, что Джулия всего лишь хочет проводить с мальчиком немного времени. Начать с ним новые отношения. Возможно, брать его к себе на несколько часов во второй половине дня, чтобы малыш привык и мог потом ночевать у нее. Проводить выходные. Это было бы нормально, правда? Ведь она же его мать и все такое? Никто не мог этого отрицать, безусловно. Но совсем забрать Фергюса, оторвать его от Фрэнки и Крэйга, от этой квартиры, от их привычного общения перед сном, от любимых детских площадок и глупых семейных шуток – нет. Нет. Это не вариант. Нет!

– Он мой сын, – сказала Джулия, вынув из рукава козырь. Козырь, которому они не могли ничего противопоставить. Фрэнки точно не могла.

Шок и страх нахлынули на нее. Сердце болезненно сжалось, будто пытаясь справиться сразу слишком со многим. Стало тяжело дышать. Неужели, когда вмешиваешься в жизнь чужой семьи, через несколько дней кто-то обязательно вмешается в твою? Как будто, отправившись в Йорк, чтобы найти своего отца, она каким-то образом выпустила на волю зло, которое теперь намеревалось разрушить маленький мир самой Фрэнки, уничтожить все, что она любила.