Коэффициент интеллекта

— Размерами! — мгновенно среагировал мужчина, на которого я, честно говоря, даже не смотрел.

Смотреть было интереснее на Матвея. Пристально эдак смотреть, с немым укором.

— Ух ты! — помолчав, выговорил я в сторону тезки. — Размерами! Экая наблюдательность! Еще версии будут? Вопрос ко всем присутствующим! Кроме, разумеется, Матвея Ильича: судя по его виду, он-то прекрасно знает и про реки, и про главное отличие скотины, но это нас не спасает, потому что он более необходим здесь, а не в паутине. Итак?

Я развернулся к толпе, которая вновь загудела. А вот это интересно! Уж не знаю, как я в этом гуле смог что-то расслышать, но таки расслышал.

— Повторите! — попросил я.

— Ориентация туловища. Длинная ось параллельна земле. Но вас, наверное, интересует другое отличие…

— Достаточно. Как вас зовут?

— Грязев. Владимир Петрович Грязев.

— Пойдете?

— Пойду.

— Матвей Ильич! Со мной летит Владимир Петрович.

— Мишань, вообще-то это наш главный инженер! — развел могучими руками мэр, давая понять, что Грязева мне не видать.

— Ух ты! — будто бы и не заметив жеста, обрадовался я. — Мне сегодня сказочно везет! Раз это главный — стало быть, где-то есть и запасной… Ну, в смысле, заместитель какой-нибудь. А то и не один. Грязев, пойдемте скорее, пока Матвей Ильич не придумал еще пару проблем, из-за которых девочка так и не будет найдена.

Мэр, на первых моих словах раскрывший рот для категоричных возражений, на последних побагровел и рот закрыл. Я счел это молчаливым согласием и быстренько затолкал главного инженера в вертушку.

— Оружие! — спохватился он, когда вертолет уже стал подниматься. — Я же не забрал у этих…

— Не волнуйтесь, оружия у меня достаточно, — ответил я, пристально разглядывая выбранного попутчика. Видимо, слишком пристально, потому что тот явно смутился, суетливо пробежался пальцами по пуговицам рубашки, нервно вздохнул.

— Следопыт-то из меня… — начал он и с досадой махнул рукой. — Я как-то все больше с техникой…

Я хмыкнул и промолчал. Ну не говорить же ему, в самом-то деле, что мне плевать на его способности?! Мне и своих достаточно. И напарник мне нужен даже не столько для подстраховки, сколько для того, чтобы время от времени поддакивать. В конце концов — вопросы. Не могу же я свои идиотские вопросы адресовать самому себе?!

А выбрал я его вовсе не из-за гипотетических способностей или навыков. Просто интересным показалось: главный инженер, верхушка, так сказать, здешней иерархии — а стоит не среди приближенных мэра, а так сказать, вместе с народом. Значит, либо Матвей Ильич ему не нравится, либо — что, скорее всего, ближе к истине — он не нравится Матвею Ильичу. И то и другое меня вполне устраивало. С детства не люблю агитплакаты.

И про длинную ось он здорово подметил! Размеры скотин — это слишком на поверхности, это даже ребенок сразу сообразит. Горизонтальное расположение тела — вроде бы тоже очевидный отличительный признак, но для подобного вывода нужно было хотя бы в справочник залезть: а вдруг на Пенелопе скотины — не единственные существа с такой осью?

Вот на Земле, скажем, противоположная ситуация: человек, жираф, морской конек — а много ли еще вы назовете животных, сориентированных в пространстве вертикально? Стоящие на задних лапках пудели и сурикаты не в счет.

Здешние боги, отвечающие за разнообразие видов, вообще фантазией не отличались. Вся растительность Пенелопы — серо-бурая водоросль, обитающая и на море, и на суше. Тончайшие и длиннющие нитеобразные листья, растущие пучками прямо из корневища, устилали поверхность планеты практически полностью, сплетаясь в единый замысловатый ковер. Планета-то и именем своим этому обязана: помните, Пенелопа в ожидании Одиссея всё чего-то ткала? Ну вот и перестаралась.

Там, где благоприятных факторов хватало, а места было недостаточно, растение начинало развиваться в вертикальной плоскости: ковер вспучивался, бугрился, покрывался столбообразными «наростами» высотой до нескольких метров — и появлялся лес. В зависимости от почвы, рельефа, освещенности, влажности и возраста листья водоросли приобретали разные качества: ковер мог обладать свойствами густой травы, утоптанной тропинки, жесткого кустарника, песка, болота, снежного сугроба и так далее. Но более всего он напоминал мелкую сеть или паутину. До сих пор время от времени кто-нибудь из нас застревал так, что без посторонней помощи и не выпутаться. Зато и с фотосинтезом у водоросли все было в порядке, и в пищу она годилась — можно было приготовить блюдо типа тушеного шпината или использовать в овощном салате, и матрасы мы сеном набивали — загляденье!

Так и повелось: все, что ниже колена, мы называли травой или паутинкой, а заросли приличной высоты, с многочисленными «стволами» и «кронами», аллеями, галереями, завалами, — лесом или паутиной.

— Подлетаем! — обернулся к нам пилот.

— Погодите! — встрепенулся я. — Вы говорили, что этот ваш… свидетель… ну, он издалека видел нападение. Откуда именно?

— Вот с этого холма.

— Мы можем опуститься на холм?

— Нежелательно! Еще один взлет тучу горючки сожрет, а пешком вам до места далековато будет.