Кофе для олигарха. Месть на десерт

Если это и правда попытка самоубийства, возможно Кирилл пошел на это из-за нашего вчерашнего разговора. Я никогда не хотела, чтобы Суровцев умер. А уж тем более решился на такой крайний шаг. Моей вины тут нет. Но мне безумно жаль Кирилла. Сердце болезненно сжималось. На душе холодно и пусто.

Может, все-таки это не попытка самоубийства, просто несчастный случай? Или Кирилл был настолько расстроен, что потерял контроль и не справился с управлением? Мысли метались, сменяли друг друга, одна страшнее другой. Если он умрет? Нет, только не это! Я себя никогда не прощу. Ненависть прошла. Сейчас я хотела только одного, чтобы он выжил.

До больницы доехала за четверть часа. Машину вела на автопилоте, соображала плохо. Хотела скорее поговорить с врачом.

Девушка на ресепшн не стала задавать лишних вопросов кто я и почему хочу узнать о Суровцеве. Она позвонила врачу и тот скоро вышел в холл.

- Как самочувствие Кирилла Романовича? – с замиранием сердца спросила я.

- Стабильное, - коротко ответил доктор. – Вы ему кто, простите?

- Знакомая. Просто знакомая, - замялась я. - Работала в его фирме.

Врач не удивился.

- Скажу честно, мы пока не знаем, выйдет Суровцев из комы или нет. Он поступил в тяжелом состоянии. Множественные внутренние повреждения, серьезное сотрясение мозга, прелом руки. Нам удалось стабилизировать его. Но прогнозы давать пока рано.

- Я могу увидеть Кирилла Романовича?

- Да, разумеется, - пожал плечами доктор. – Как вы понимаете, он без сознания. Не рассчитывайте, что он узнает вас.

Врач дал мне знак следовать за ним. Мы поднялись на второй этаж. Просторная палата на одного. Резкий запах лекарств, приглушенный свет.

Суровцев лежал на высокой кровати. Глаза закрыты, на лице огромный страшный синяк. Левая рука в гипсе, голова забинтована. Подключена капельница и еще какие-то трубки и провода. Я невольно содрогнулась. Лишь бы выжил! Лишь бы не сдавался и боролся за жизнь!

Рядом с кроватью сидела медсестра и что-то записывала. Время от времени она смотрела на мониторы, расположенные вдоль стены. На них беспрерывно пульсировали разноцветные линии, показывая состояние пациента. Видимо, контроль давления и работы сердца.

- Рита, как дела у больного? – осведомился врач.

- Без изменений, - она протянула ему записи. – Давление скакало. Я сделала укол. Сейчас пришло в норму.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Можете посидеть тут, - доктор любезно пододвинул мне стул. – Трудно сказать, слышит ли нас больной, но хуже ему от вашего визита точно не будет.

Не думаю, что Суровцев был бы рад моему приходу. Впрочем, будь он в сознании, я бы в палату не пошла, ограничилась бы общением с врачом.

Доктор и медсестра вышли, оставив меня наедине с Кириллом.

Я осторожно коснулась руки Суровцева. Она была прохладна и неподвижна.

- Кирилл, - тихо позвала я. – Кирилл…

Конечно, он не ответил. Смотрела на Суровцева, и понимала, что мне его очень жаль. Что хорошего было в его жизни? Череда деньги, власть, красивых женщин. Это прекрасно, этому можно завидовать.

Только счастья у Кирилла не было. Он сам признался в этом. Он был одинок. Даже сейчас рядом с ним ни жена, ни его роскошные любовницы, а я, его враг.

Долго сидела у постели Суровцева. Надеялась, что он придет в сознание. Вдруг откроет глаза, начнет меня ругать на чем свет стоит. Как бы я была рада. Но нет, он лежал неподвижно.

Тихо скрипнула дверь. Я оглянулась. В палату вошла Анжела. На ее лице читалась плохо скрываемая досада.

- Привет, - процедила она.

Я молча кивнула.

- Не шевелится?

- Нет.

- Да, влетела я, - вздохнула Анжелка. – Пойдем отсюда, тут делать нечего. Овощ он и есть овощ. Врач сказал, он ничего не слышит и совсем не соображает.

Она не стала подходить к мужу, развернулась и вышла.

Я еще раз коснулась руки Суровцева, поднялась и последовала за Анжелой.

Мы сели в просторном светлом холле. Тут было холодно. А возможно меня просто знобило от волнения.

Анжела сердито теребила длинную золотую цепочку на груди.

- Ты чего к нему пришла? Пожалела или раскаиваешься?

- В чем мне раскаиваться? – искренне удивилась я.

- Так он из-за тебя в кювет слетел. Не вынес унижения и решил разом со все покончить.

Может, Анжелка и права. Есть в этом доля моей вины. Только я не хотела такого финала.

- Мне его просто жаль, - призналась я. – Уверена, Кирилл не настолько слаб, чтобы его сломала ситуация, в которую он попал благодаря нам.

- Не нам, - поправила меня Анжела. – Не нам, дорогуша, а тебе. Это была твоя инициатива с наручниками. Думаю, это стало последней каплей. Впрочем, теперь уже неважно.

- Да, неважно, - эхом ответила я. Неужели в Анжеле нет ни грамма сочувствия к Кириллу? Ведь она так стремилась выйти за него замуж. Хоть что-то должно остаться от прежних чувств?