Кофе готов, милорд (СИ)

Но вместо того, чтобы прийти в себя и перестать мне грубить, он только зло сбросил мою руку и положил новую книгу на место позаимствованного дневника. Под его прикосновениями витрина начала стремительно покрываться прозрачным льдом, имитируя верхнюю часть стеклянного шкафчика.

– Ясень, с тобой всё нормально? Ты чего решил на меня всех собак спустить?

– Всё просто прекрасно. Превосходно. Волшебно, – с каждым словом градус его злости стремительно рос и последнее слово он буквально выплюнул. – Для тебя у меня всегда все замечательно.

– Да почему ты злишься?! – я испустила истошный вопль, не заботясь о конспирации.

– Да потому что ты… – стремительно развернувшись ко мне начал орать он, внезапно заткнувшись и остановившись взглядом на моих губах.

Рывок и теплые мальчишеские губы прижались к моим, яростно сминая малейшее сопротивление. Резко притянув меня к себе и не давая вырваться, он в упор смотрел на меня так яростно, что я на миг захлебнулась его злостью и пошатнулась под шквалом кристально чистого гнева пополам с отчаянным желанием дозваться до моего остолбеневшего сознания.

Что он творит?!

В этом злом, обжигающем поцелуе мне почудился крик, некий зов, который я никак не могла разгадать, потому что все мысли из меня старательно вышибали вместе с воздухом, от нехватки которого начала кружиться голова. Кажется, настолько кружиться, что я внезапно увидела, как сквозь новую личину проглядывают настоящие черты юноши.

– Ой, я прошу прощения, господа! – воскликнул архивариус, внезапно открывая дверь. Маячивший за ним посетитель заинтересованно глянул на нас, стоящих в плотную друг к другу и застывших при появлении свидетелей.

С трудом втянув в себя воздух, Ясень разжал стальные объятия и захотел было отстраниться, когда я заметила, что иллюзия взрослого лорда с него практически спала, оставляя на знакомом лице неправильные, нелепые черты, будто ребенок заляпал пластилином мраморную статую. Время исчислялось секундами, когда я с едва заметным рыком, перетянувшим на меня внимание всех присутствующих, впилась в губы своего слуги, повелительно указав на дверь тому, кто смело мог попенять нам нарушениями правил приличия!

Едва дверь захлопнулась со звуком пушечного выстрела, я оторвалась от ошалевшего Ясеня и с удовольствием сделала несколько глубоких вдохов. Внезапно спятивший помощник дышал также загнанно, пялясь на мои припухшие губы, и я с ужасом увидела, как окно позади него покрылось колючей изморозью, ощетинившейся сотнями ледяных игл!

– Ты себя не контролируешь!

– Зато ты почему-то думаешь, что контролируешь меня, – грубо встряхнул он меня за плечи и его глаза начали снова покрываться яростной пеленой.

Контроль? Твою мать, артефакт!

Поток силы ворвался в блокиратор на крейсерской скорости, будто я придала ему ускорение пинком. Сбросив с себя руки помощника, на всякий случай отскочила в другой конец комнаты, не имея ни малейшего понятия, как скоро артефакт перекроет мои невольные эманации.

Секунда, другая и буквально вздыбившегося слугу, готового на меня броситься и то ли побить, то ли зацеловать, начало отпускать. Первыми опустились напряженные плечи. Вслед за ними взгляд стал слегка рассеянным и паникующим, как у близорукого человека, с которого внезапно сдернули очки. И через секунду сломленное тело рухнуло на пол с глухим и полным отчаяния стоном.

Всё это я отмечала мимоходом, как бы наблюдая симптомы болезни, а, если точнее, выздоровления, после чего не спеша приблизилась и села рядом настолько близко, сколько позволяло платье.

– Ты как?

– Застрели меня, пожалуйста, – хрипло попросил он, закрывая пылающее лицо руками. – Я не достоин зваться личным слугой.

– Брось. Это мне переживать надо. Совратила ребенка, украла первый поцелуй, да еще и при очевидцах. А тебе ведь до совершеннолетия еще, как до столицы раком. Посодют, как есть посодют, – сокрушенно вздохнула я, имитируя сетования баб-Мики и из-под ресниц отслеживая, как в серых глазах вместо знакомой по служанкам глухой тоски рождается возмущение.

– Мне вообще-то через месяц шестнадцать! – протестующее буркнул он, тяжело поднимаясь с пола.

– А мне через полгода сорок, суд будет не на моей стороне. Хватит отлеживаться, нам еще выбираться отсюда.

– Угу, пошли, – судорожно вздохнул он, с трудом отдирая себя с пола.

Поддержав шатающегося слугу, я прихватила древнюю реликвию и укутала её меховой накидкой, чтобы не вызывать лишних вопросов, после чего направилась к двери. Но оказалось, что мы метили в разные двери.

– Ну нет, в той стороне ничего интересного. Всё самое нужное находится за этой чудной деревянной дверкой и если ты постараешься, то сможешь проложить нам туда путь, – подергав висячий замок, искушающе произнёс Ясень, все еще слегка тряся головой после пережитого.

– Зачем? Разве недостаточно того, что мы уже украли? – сделала акцент на последнем слове я.