Кофе и Карнавал

— Еще бы пережить это путешествие, — досадливо откликнулась Мэй, глядя в сторону. Альбийский фабрикант с женой и дочерями как раз закончили ужин и начали собираться; бледно-голубые платья девочек смотрелись на фоне темных окон и никконских картин на стенах, как бумажные фигурки, как крылья мотыльков. Мне подумалось, что раньше, наверно, Арлин и Мэй были чем-то похожи на тех девочек. — Два дня мы ничего не ели, а пили только воду для умывания. Может, это глупо, но то вино нас слишком… напугало. К тому же Чендлер с чего-то озаботился нашей безопасностью. Мол, едет на корабле какой-то преступник, прячется в трюме, значит, кушать теперь будем только в каюте…

— Ну уж нет, есть вы теперь будете только в моей компании, — твердо заявила я. — И нужно придумать какой-то предлог, чтобы каждый день вы приходили ко мне в каюту… Арлин, вы увлекаетесь чем-нибудь? Вышивкой, головоломками, дамскими романами?

— Акварелью, — потупила взор юная леди Кэмпбелл. — Правда, у меня пока не очень хорошо получается…

— Не слушайте её, она на себя наговаривает! — с неожиданным жаром перебила сестру Мэй. — У Арлин в руках точно благословение небесное, я вам говорю.

Невольно я улыбнулась:

— Тогда вам непременно нужно познакомиться с четой Уэстов. Джулия держит чудесную реставрационную мастерскую, а Лоренс — галерею. Вы точно найдете с ними общий язык… я вас познакомлю, обещаю. Вот, к слову, и повод — вы будете приходить и учить меня рисовать. Достойное занятие для леди, к тому же занимающее весь день.

— Рольф меня не отпустит… — грустно вздохнула Арлин, но я ответила так уверенно, как смогла:

— Предоставьте это мне. Главное — встретиться с ним в ближайшее время и поговорить, а за результат я ручаюсь. Так что не беспокойтесь больше… И, кстати, почему до сих пор к нам не подошла ни одна служанка? Ручаюсь, вы страшно голодны, а рыбный суп сегодня просто чудесен. Не могу не отметить — при всей моей нелюбви к дарам моря…

Повеселевшие сестры Кэмпбелл поужинали с аппетитом. Глядя на них, я чувствовала себя то ли рыцарем из средневековых баллад, то ли заботливой матерью. В голове крутились глупые планы по устранению Чендлера. Заманчиво было бы, например, стравить его с Фаулером на дуэли — в фехтовальных качествах баронета я не сомневалась, а его репутацию и так уже ничего не могло сделать хуже. Да и если б дело потом дошло до суда, то уж этот-то змей наверняка сумел бы избежать тяжелых последствий… Увы, Фаулер был слишком предусмотрителен, чтобы ссориться с такими влиятельными персонами, как Чендлер.

После трапезы мы все вместе отправились в Восточный салон, где уже несколько вечеров подряд собирались сливки здешнего общества. Причем, как правило, вместе с детьми — уж не знаю, кто положил этому традицию, я с «юным баронетом Сайером», Рената с умницей Хенрихом, который становился просто очаровательным, когда побеждал стеснительность, или романское семейство. Наверное, поэтому наше времяпрепровождение больше напоминало общение старых друзей, нежели светские игрища — так же когда-то герцогиня Дагвортская приглашала на неделю-другую в гости своих подруг, и леди Милдред непременно брала с собою меня, и вместе с близнецами мы вносили определенную живость в скучные беседы старших…

Словом, теплая, почти семейная атмосфера в Восточном салоне обязательно должна была хоть немного согреть Арлин и Мэй.

Нынче вечером аксонская часть компании затеяла игру в шарады, и алманско-романское общество невольно оказалось подвинуто на роль наблюдателей. Поэтому явление новичков было встречено с неподдельным энтузиазмом. Леди Хаббард тут же принялась обхаживать Арлин и объяснять ей суть игры. У Мадлен глаза загорелись — еще бы, в искусстве пантомимы ей равных не было! А я думала о том, что если сейчас осторожно вывести тему беседы к рисованию, похвалить таланты леди Кэмпбелл и публично попросить ее о паре уроков, то будущие возражения Чендлера наверняка утонут в хоре всеобщего одобрения.

Игра предсказуемо затянулась допоздна. Наш злодей заявился в салон ближе к полуночи — забеспокоился за супругу. Мужская часть компании охотно приняла его в свои ряды и сразу двое, альбийский фабрикант и романец, поспешили выказать свое восхищение леди Кэмпбелл и её хобби, а леди Хаббард в своей обычной экспрессивной манере воскликнула, что тоже хочет учиться рисовать вместе со мною — «Ах, это такой шанс, такой редкий шанс… как это говорят? Возвыситься над собою и шагнуть вперед?». Романка с готовностью её поддержала, а старшая дочка альбийца робко заметила, что тоже «балуется акварелью».

Так Арлин неожиданно для себя (и вдвойне неожиданно — для супруга) встала во главе небольшого художественного кружка.