Кофе и Карнавал

— С вашего позволения, сэр, я расскажу. Леди Кэмпбелл была удручена смертью своих родителей и брата и очень нуждалась в прогулках. Ну, я и водила её. Мы ходили пешком вдоль реки, у опушки, недалеко от поместья, в общем. Но мистеру Чендлеру про то знать не надо было, чтоб он, э-э… не волновался.

Дядя Рэйвен оценил изобретательность метафор Мэй сдержанной улыбкой:

— Продолжайте, прошу.

— В общем, гуляли мы, гуляли, и вдруг видим — едет из ворот Чендлер. Верхом, а он лошадей не любит…

— Лошади нечистый дух чуют, а по наущению святого Кира Эйвонского и покусать могут, — встрял вдруг Лиам. — Ну, так нам отец Александр говорил…

— Мудрый человек, — совершенно серьезно кивнул дядя Рэйвен.

— Чендлер верхом по дорожке процокал, а мы в сторону отошли, цветочки понюхать, на всякий случай, — продолжила Мэй, с нежностью взглянув на Лиама. — Шли, шли, и случайно по тропинке прошли рощицу насквозь и выбрались к опушке. А там у холма, на перекрестке, где большая дорога с нашей, маленькой сходилась, карета стояла. И тут же лошадь Чендлера была привязана. Нам сверху хорошо было видно… Долго ли, коротко ли, вышел из кареты Чендлер, сунул что-то за пазуху и стал на лошадь карабкаться. А из кареты возьми да и выгляни тот человек. Это осенью было, почти сразу после свадьбы. А другой раз он зимой приезжал, перед Сошествием.

— За две недели, — уточнила Арлин. Она понемногу переставала чураться разговора, хотя, очевидно, побаивалась маркиза. Я догадывалась, почему — наверняка не только из-за портрета. Скорее всего, Чендлер что-то рассказывал ей о своем политическом сопернике.

— За две? — искренне обрадовался дядя Рэйвен. — Да, всё совпадает. Он тогда тоже приехал в карете, но в поместье заглядывать не стал?

— Да. На том же перекрестке встречались, — осмелев, кивнула Арлин. — Мы с Мэй были на верховой прогулке. Рольф не знал об этом. Началась метель, и мы хотели возвращаться, когда увидели на дороге ту же карету и лошадь из наших конюшен. Пришлось ехать в обход. Но я заметила, что из кареты выскочил сначала Рольф, а потом этот мужчина, и они ругались.

Дядя Рэйвен на мгновение прикрыл глаза — вряд ли для того, чтобы поблагодарить Небеса за щедрый подарок, но очень на то похоже.

— Прекрасно. А третий раз?

— Возможно, это другой был, на третий раз, — ответила за сестру Мэй. — Мы в сопровождении ещё одной служанки возвращались из города и видели, как на железнодорожной станции Чендлер прогуливается с каким-то джентльменом.

— И когда это было?

— Перед самым отплытием, недели за три… может, чуть больше, — неуверенно ответила Арлин. — Простите, я хотела бы узнать… А мне не навредит то, что я рассказала?

— Вам? О, нет, — развеселился неизвестно отчего дядя Рэйвен, и мне, знающей его хорошо, стало жутковато. Кажется, у него в голове сложилась некая загадка, сошлись концы. — Леди Кэмпбелл-Чендлер, могу я попросить вас об одолжении? Нарисуйте мне более, гм, узнаваемый портрет этой персоны. Ваш супруг, разумеется, об этом знать не должен… чтобы не волноваться попусту.

Улыбка маркиза была воистину змеиной.

Арлин, выиграв короткую битву с собственными страхами, согласилась.

В тот вечер спать я легла поздно, а проснулась ближе к утру с ясным ощущением, что за мной кто-то наблюдает. По холодной погоде иллюминатор был закрыт, занавеска — задернута, и не осталось ни единого источника света. В каюте царила полнейшая, кромешная темнота. И впервые в жизни я пожалела, что не имею привычки оставлять зажженный ночник.

— Кто здесь? — спросила я. Хотела громко, а вышло полузадушено и хрипло со сна. — Я знаю, что тут кто-то есть. Будьте любезны ответить, иначе мне придется… — Я запнулась, сомневаясь, чем же пригрозить, потом вспомнила один из рассказов Эллиса и улыбнулась: — …или мне придется достать из-под подушки револьвер и начать стрелять наугад.

Некоторое время стояла мертвая тишина, а потом темнота глухо рассмеялась:

— Нрав леди Метели по-прежнему холоден.

Этот голос, богатый на обертоны, но слегка испорченный металлическим эхом, я не узнать не могла.

— Сэр Крысолов? У вас, кажется, появилась дурная привычка — заявляться в мою спальню, когда вздумается.

— Представьте, что это сон, — лукаво посоветовал Крысолов.

— А это сон?

— Возможно… Я пришел потому, что волнуюсь о вас. Вы спаслись только чудом, леди Метель, — произнес он вдруг неожиданно серьезно.

— Вы не представляете, насколько правы сейчас, — вздохнула я, садясь и подтягивая одеяло повыше. Впрочем, даже призрак вряд ли смог разглядеть что-либо в такой густой темноте. — Однако нельзя не заметить, что я сама была виновата. Беспечно гуляла одна, в то время как врагов у меня хватает. Боюсь, тот безбилетный пассажир, которому досталось от моей трости, до сих пор вспоминает её недобрыми словами.

— Как знать, — усмехнулся Крысолов. Похоже, он подошел немного ближе; голос теперь раздавался совсем рядом, у изголовья кровати. — Полагаете, это он покусился на вашу жизнь?