Кофе - и никакого интима (СИ)

Через полчаса ко мне приехал отец, чтобы отвезти меня в морг. Отношения с родителями у меня были не то что бы очень теплые. Когда в восемнадцать лет я собирала вещи, чтобы переехать к Диме, мама так и сказала, что, выбирая «этого ветреного мальчишку», я теряю ее. И, кто бы знал, как тяжело мне было все эти годы метаться меж двух огней. Дима бывал у моих родителей крайне редко и только по большим праздникам. Мама, разумеется, с ним не говорила, и только папа перекидывался с моим мужем парой дежурных фраз просто из вежливости. Наверное, именно поэтому Дима всегда прикладывался к алкоголю, когда мы оказывались в доме моей семьи.

«Не такого будущего я тебе хотела» — твердила мама все тринадцать лет.

И я видела, как она переживала, как хотела силой вытащить меня из того, что было моей жизнью, но по гордости, которой обе мы награждены сполна, мы так и оставались на неприлично большой для мамы и дочки дистанции.

Лильке в отношениях с родителями повезло больше. И во многом это заслуга ее легкого, как весенний ветерок, характера. Там, где мама пыталась давить и манипулировать, Лилька просто взмахивала кудрявыми волосами, прижималась к маме крепко-крепко, и та оттаивала.

А я так и оставалась стоять на месте, боясь сделать шаг навстречу маме.

Да, родная моя, я тоже хотела себе другого будущего.

И сейчас, когда на мои плечи обрушилось такое несчастье, мои родные сплотились вокруг меня, надежно держа оборону от взбешенного мира. Пока мы с папой разбирались в морге, мама организовала похороны и даже пригласила соседок Галины Ивановны, чтобы все вместе они могли проводить одинокую женщину в последний путь.

* * *

— Ты спишь вообще? Бледная невозможно, — недовольным тоном произнесла мама, придерживая меня за руку перед входом на кладбище.

Все эти дни после смерти свекрови я действительно практически не спала. Стоило закрыть глаза, как я видела перед собой ее тело, лежащее посреди комнаты, и все ждала, что она откроет глаза и скажет, что это я виновата. Что я нежилась в объятиях другого мужчины, пока она тут не находила себе места, переживая за сына.

Я предала ее и Диму, бросив их в трудный момент. Я не имела права испытывать то, что испытывала рядом с Вадимом. Я не имела права быть счастливой.

— Я просто переживаю, — ответила я, глядя, как гроб на плечах мужчин отдаляется от нас, — От Димы никаких новостей. Я не знаю, где он и что с ним.

Мне не хотелось смотреть на маму, потому что я знала, что она скажет. Что я сама виновата. Моя жизнь — результат того выбора, что я сделала тринадцать лет назад.

Но мама неожиданно притянула меня к себе и крепко обняла. Сначала я замерла, ведь за долгие годы мое тело просто-напросто забыло эту ласку, забыло тепло материнской любви. Но, вытащив воспоминания откуда-то из далекого детства, я схватилась за мамину теплую кофту и разрыдалась, уткнувшись носом в ее шею.

— Ты со всем справишься, моя девочка. Мы с папой рядом, — шепнула мама, и я снова ощутила себя маленькой девчонкой, за спиной которой крепкая надежная семья. Будто я больше не одинока.

* * *

В квартире Галины Ивановны было все также темно и неуютно, и мне хотелось скорее закончить поминки, чтобы еще успеть наведаться в порт, но две болтливые соседки все сидели и сидели, обсуждая, какой несчастной была жизнь моей свекрови.

Родители уехали, и только Лилька трепетно оберегала меня от грубостей сварливых старух, будто это она была моей старшей сестрой, а не наоборот. Мы тихо разговаривали о своем, как вдруг одна из бабок — Клавдия Анатольевна — вдруг нарочито громко вздохнула.

— Да, не повезло нашей Галечке. Вся жизнь под откос. И стоило Димочке выбрать другую женщину, все было бы иначе, — высокомерно заявила она.

Я подняла на нее стеклянный взгляд и смолчала. Я была сыта по горло этими упреками. Только Лилька, мой маленький круглый борец за справедливость, тут же вспыхнула:

— И чем это, интересно, другая женщина помогла бы?

— Как чем? Димка бы с другой дома сидел, а не по морям шлялся. Внуки бы были. Янка-то пустая! — кинула подвыпившая женщина, и я ощутила, как в глазах защипало от слез.

Янка пустая.

— Ваш Димка! — Лилька набрала в грудь побольше воздуха, чтобы дать старухе достойный ответ, но я придержала ее за руку, заставляя замолчать.

— Выметайтесь, — холодно ответила я.

Женщины глянули на меня удивленно своими мелкими колючими глазками. Я поднялась и, крепко сжимая в руке бутылку водки, неожиданно для самой себя закричала:

— Пошли прочь! Как же вы мне все надоели! Ненавижу вас!

Истерика охватила мое слабое тело, и, едва бабки, недовольно качая головой, скрылись в прихожей, я осела на стул и расплакалась, уронив голову на стол.

Лилька принялась гладить меня по спине, напевая одну из тех успокаивающих песенок, что так любила слушать Васька перед сном.

— Я так устала, Лиль, — шмыгая носом, произнесла я, — Устала так жить.

— Янчик, надо что-то менять, — совершенно серьезно ответила сестра, и я подняла голову, глядя на нее мокрыми глазами.