Кофе на утреннем небе

«Ничего себе девочка, – пытался он взглядом прощупать её грудь. – А как нагнулась отлично, белые трусики, не зря я ушёл пораньше с работы», – гоняли туда-сюда мысли его извилины. Он чувствовал, как начал твердеть, там где-то в глубине, в складках тюленьего жира. Он не спускал взгляда с белого флажка, радуясь всякий раз, когда девочка им сверкала, пытаясь как можно быстрее закончить с уборкой и уйти с глаз долой».

– Можешь так замереть?» – оборвал рассказ на этой реплике ветер, ворвавшийся в комнату, выдавив окно, сбросил со стола несколько чистых листов. Те некоторое время парили в воздухе, затем их остановил пол. Максим замер на мгновение, потом встал, чтобы выгнать ветер, но того уже и след простыл. Он не стал закрывать окно.

* * *

Время не жалело людей. Воскресенье прошло. Понедельник наступил. Самолётик не попал в цель, в мусорное ведро. Я встал и со второй попытки отправил бумажный корабль по имени А4 в утиль. Старая накладная с дебетом и кредитом, с налогами и подписями. Жизнь проходит за оформлением бумажек с цифрами прибыли и расходов, ни чувств, ни эмоций. Накладная, наложи и расхлебывай. Открыл окно, где духоту моего кабинета уже ждал свежий воздух. Он знал, как соблазнять девушек. В руках у него трепыхался букет белых цветов яблони, что росла под окном. Окно выходило во дворик университета. Там стоял студенческий щебет, было время перерыва между парами, если не сказать обрыв, в который с радостью проваливались все: и студенты, и преподаватели, пробел между слов, пробел во мгле тяжёлого бремени знаний, луч света, глоток кислорода, улыбка кофе. Окна мне не хватило, и я спустился вниз, в объятия весны. К тюльпанам, астрам, гладиолусам и другим цветам, среди которых доминировали нарциссы. В цветнике приятно было оказаться в любую погоду, в окружении юных женщин настроение поднималось до солнечного. Я устроился на скамейке, спрятавшись за солнцезащитными очками, и бродил в своих кулуарах мыслей, всё ещё переваривая утренний кофе, который я оставил на столе, не притронувшись. Потому что кухня сегодня не баловала хорошей погодой. Что-то нашло на жену ещё вечером:

– Где же ты был?

– На совещании. Голодный, как собака.

– Макароны будешь?

– Ты же знаешь, как я не люблю их.

– Вот и я с некоторых пор разлюбила лапшу, – нашло и не сходило до самого утра.

Я не стал с ней спорить и доказывать, что совещание действительно было, точнее, день рождения Кати и мы коллективно её поздравили. Мне казалось, что к утру жену отпустит, что в ней проснётся здравый смысл или хотя бы безумная любовь, но нет. Жену ко мне не отпустили:

– Кофе сваришь?

– У меня нет никакого настроения варить тебе кофе.

– Разве это так сложно?

– Сложно. Ты же видишь, какие мы разные… сегодня, – надавила она на мои перепонки.

– Может, тогда нам стоит развестись… на один день?

– А если мне понравится?

– Чёрт, дай сюда кофеварку.

Отобрав у неё посуду, я зажёг огонь, тем самым пытаясь погасить себя. Огонь действительно успокаивал.

– Долго так будешь на него смотреть? – поняла, что перегнула палку жена.

– Пока не погаснет.

– Огонь?

– Злость. Я прихожу к выводу, что вредно быть человеком.

– Понятно, если ты собрался философствовать, то мне некогда, на работу опаздываю, – оставила меня на кухне одного она и вышла в спальню.

– Куда ты? Я кому кофе варю? – бросил я ей вдогонку, но слова мои вонзились в закрывшуюся за женою дверь и остались на кухне.

Женщина села на кровать, которая была ею тщательно заправлена. В комнате прохладно, не то что бы отопление отобрали, просто поссорилась с мужем. Вроде как из-за пустяка, а пустота не только на утро, но и на целый вечер. Пытаешься её заделать потом словами или прикосновения, да куда там. Проваливаешься, как в пропасть. Она услышала, что муж звал её на кофе. Но сказано было в такой форме, что пить его сразу расхотелось.

Кот знал, что если я его беру на руки, то состояние моё не очень, иногда человеку необходимо погладить кого-то руками, чтобы не наложить их на себя. Я гладила его мех и успокаивалась, он был не против, он чувствовал свою значимость. Его миссия – спасать моё настроение.

– Хочется гардероб обновить, – заглянула она снова, всё ещё сомневаясь «простить или помиловать» и снова исчезла, так и оставив утро неглаженым.

– В чём проблема? Купи себе новенькое платье, – буркнул я ей и налил себе полную чашку. Мне уже не хотелось мириться.

– И так полный шкаф одежды.