Кофе от баронессы Кюцберг

Хоронили Калину на день милиции. Колчак сидел с Марекой в машине около подъезда, ждали выноса тела. Они не заметили, как к ним подошёл сотрудник милиции. Он открыл дверку и попросил Вовку после предъявления документа пересесть в их машину. Вовка понимал, что возражать в этом случае бесполезно. Его везли в милицию.

«За что взяли? – думал он, – я чист и грехов перед милицией у меня нет. Поводов я им не давал, чтобы меня под белые ручки в присутствии всех друзей и знакомых сажали в ненавистную, проклятую им, арестантскую карету».

В милиции его провели к рыжему следователю с красными, как медь волосами по фамилии Носов. До этого Вовка его никогда не замечал в бригаде оперативников. Но портрет, на доске почёта висевший напротив дежурной части, каждый понедельник смотрел на Вовку когда он приходил на отметку.

– Садитесь Колчин, у нас с вами разговор будет долгим, и советую вам отвечать правдиво, так как ваши дела, на мой взгляд, очень не простые, – сказал он.

– В чём дело? – спросил Колчак, – говорите, спрашивайте и не надо ваш допрос начинать с запугивания, я эти ваши закидоны знаю и внимания на них не обращаю. Я знаю, что вы мне предъявить ни чего не можете, потому что я за собой вины, ни какой не имею. Я чистый, как ваш бланк протокола, на котором вы собираетесь записывать мои показания.

– Какой вы чистый, мы сейчас узнаем, – вытащил он из стола листы для протокола.

– Итак, начнём, – взял он в руку авторучку.

– Вам знакома гражданка Юргина?

– Нет, такой я не знаю, – ответил Колчак.

– Начинаете с ложных показаний Колчин, а она утверждает, что вы были у неё дома пятого и шестого ноября.

– А, вы о Надежде говорите. Крупиной, – вспомнив, что она должна носить фамилию мужа. – Конечно, знаю, да я был у неё в эти дни, ну и что из этого. Она моя одноклассница.

– Это нам известно, а с мужем вы её Андреем знакомы? – спросил следователь.

– Не близко, но знаю его, – ответил Колчак.

– А вы знаете про его увлечения, – хобби, как принято говорить сейчас.

– Я ничего не знаю о человеке, с которым просидел за одним столом всего один час. Я с ним словом даже не обмолвился, – отразил Колчак вопрос следователя.

– Очень некрасивая понимаешь история, получается, – оторвался от протокола следователь. – В промежуток времени с шестого числа по сегодняшний день, в их квартире произошла кража. Саму Юргину шестого ноября в больном состоянии забрала к себе её опекунша. У неё Юргина, не выходя из дома, находилась до сегодняшнего утра. И сегодня же утром выписался из больницы её муж. Придя к себе, домой Андрей обнаружил пропажу уникальной коллекции марок. Эта коллекция оценивается более, – он заглянул в папку. – Ну, это не важно, – сказал он.

– А мне, какое дело до его коллекции, пускай в музее хранит свои марки, целее будут, – сказал Колчак.

– К сожалению и музеи иногда грабят. И дело я бы сказал не в марках, а в их цене. Такая сумма любому голову вскружит. Вы согласны со мной?

– Ни с чем я не согласен и вести диалог с вами на эту тему не собираюсь. Вызывайте Юргина и с ним толкуйте. Я, во – первых, не знаю стоимости коллекции и зачем мне марки, если я в них ничего не понимаю. Пока каналы сбыта будешь искать, повяжут.

– Резонно, – продолжал писать следователь. – Вы не допускаете, того, что сами коллекционеры редко совершают кражи, а заказывают эту работу домушникам, форточникам и прочим преступным элементам?

– Вы, думаете, что меня кто – то может подрядить на эту работу? – спросил Колчак, – ошибаетесь, это я могу заказать, но я этого не сделаю по той причине, что уважаю Надежду, и среди моих друзей и знакомых нет увлечённых людей марками.

Носов отложил авторучку и, выпрямив спину, положил обе руки на стол, не отводя от Вовки испытывающего взгляда:

– Давай по порядку мне расскажи, как ты приходил к больной Юргиной. Как ты открывал дверь, как перемещался по квартире.

Колчак рассказал ему, как всё на самом деле было, что у него находился два дня ключ, от её квартиры, так, как она не могла ходить, а за ней нужен уход. Утром шестого ноября он ключ оставил у неё на столе. После чего её больше не видал и проведывать не приходил потому, что она начала выздоравливать. А одиннадцатого ноября, то есть завтра она должна была идти оформляться на работу в милицию.

– Понимаешь, Колчин, почему у тебя положение неважнецкое? – взял он со стола авторучку.

– Догадываюсь, что вы хотите сказать, – мол, у Колчина был ключ от квартиры в кармане. Он мог сделать слепок и изготовить второй ключ. Зная, что Андрей в больнице, в отсутствии хозяйки прошарил комнату. Нашёл марки, положил их в мешок и незаметно вышел.

– Да, примерно так выглядит моя версия, – сказал следователь. Ты её находишь не логичной?

– А вам не приходит в голову, что любой сосед, родственник, мог на моём месте заниматься такой добродетельностью, как ухаживание за больным человеком и вы бы его ставили под подозрение? Вы тоже могли быть вместо меня. Правильно я говорю начальник?