Ему всё нипочем, этому большому ребёнку с удивительной мешаниной ребячества, безрассудства, бравады, энциклопедичности, аналитичности, приправленных полным пофигизмом.
Неожиданно дверь распахнулась, и вошедший сириец, улыбнувшись, молча поставил на столик круглый поднос с двумя чашками кофе, приложил правую руку к груди и тут же исчез.
Наваждение какое-то. Прямо-таки дух, привидение в цивильном, но кофе же вот он, рядышком, руку только протяни! А аромат… Божественно!
Марат, видя моё недоумение, расхохотался:
– Любой каприз, и, заметь, халява, сэр! Никакого таинства: нас просто банально слушали, а может быть, и рассматривали.
Я обвёл взглядом стены и потолок, потом кресла и диван, на котором возлежал Марат, и даже самого профессора, но ничего не заметил. Впрочем, совсем немудрено спрятать здесь любую аппаратуру, не то, что крохотный микрофончик или камеру.
– Расслабься, это же авиаразведка, лучшая спецуха у сирийцев. Не заморачивайся, пей кофе, пока горячий, такого ты ещё не пробовал, и наслаждайся жизнью.