Кофе по-венски

Валентина Гутчина Кофе по-венски

Повод для смерти

Вместо предисловия

–… Добрый день, Ален, вы не представляете, как я рад нашей встрече! Скажите, могу я попросить вас об одном одолжении?

Более галантно произнести банальнейшую просьбу трудно, и в этом – весь Стефан Лукер, душа и организатор кофейного фестиваля в Вене. Мягкий приятный голос, светлые брюки и белоснежная рубаха с бледно-голубым галстуком, шелковые кудри с проседью, аккуратные усики – в то утро он был в своем репертуаре, хотя с просьбой ко мне обратился первый раз, неожиданно поймав за руку в холле гостиницы «Лотос».

Разумеется, я немедленно выразил готовность оказать этому милейшему человеку любую услугу. Выслушав мой бодрый ответ, Стефан улыбнулся неожиданно несчастной улыбкой, огляделся вокруг, словно набираясь сил для тяжкой миссии,, и сделал жест «Следуйте за мной!».

Дальше все происходило, как в некой детской игре. Больше мы не произнесли ни слова; молча поднялись в лифте на третий этаж (где, кстати, располагался и мой номер) и молча прошествовали в самый конец коридора – прямиком к номеру Моники Левоно. Я едва не поперхнулся от удивления, потому как едва ли не в первый же день фестиваля оная Моника успела многим насолить, но вовремя прикусил язык, потому как Стефан без стука толкнул дверь и без малейшей паузы прошел внутрь, так что и мне пришлось без комментариев проследовать за ним.

Первое слово за этот не слишком длинный отрезок времени прозвучало, когда мы неожиданно оказались в залитом солнцем номере – прямо перед обнаженной Моникой, уснувшей, вальяжно развалившись в кресле у распахнутого окна.

– Видите?

Стефан воскликнул это чуть дрожащим от волнения голосом.

Естественно, я видел. Согласитесь, трудно не заметить обнаженное женское тело с пышными формами перед собственным носом. Но, конечно же, мне быстро стало ясно, что конкретно имел в виду Стефан, вопрошая не без патетики «Видите?». Увы, красотка Моника была стопроцентно мертва – слишком неподвижно замерло ее тело в кресле под ослепительными лучами солнца.

– Клянусь, я ее не убивал!

Произнося это взволнованное продолжение, бедняга Стефан отчаянно прижал обе руки к груди, а его лицо так сморщилось, точно он вот-вот расплачется.