Кофе по-венски

В течение следующих часов я и думать забыл о маме, Томасе и своем страстном желании вернуться в свой номер для принятия освежающего душа, столько всего произошло за это время.

Во-первых, директор отеля, этнический индус господин Горав Багули, только услышав жутковатое сообщение о трупе в номере, воздел жгучие очи к небесам, молитвенно сложив руки на груди:

– О, господи, только этого нам не хватало! Чей труп?

Услышав имя Моники Левоно, он не сдержал стон.

– Так и знал, что эта дама принесет мне неприятности! И ведь я не хотел предоставлять ей номер – сказал, что все три этажа забронированы для участников фестиваля кофе, но она улеглась вот здесь, на моем диване, и сказала, что не выйдет из кабинета, пока я не предоставлю ей номер! Пришлось срочно предоставить…

Он вновь всплеснул руками, без особого энтузиазма двинувшись к телефону на рабочем столе.

– Значит, необходимо срочно вызвать полицию. Хотя, если честно, господа, я бы предпочел спрятать тело в мешок и вынести его куда-нибудь подальше от отеля…

Не дождавшись от нас одобрения на подкинутую идею, он горестно вздохнул, взял в руки трубку и за пять минут вызвал в отель «Лотос» полицию в связи с обнаружением в номере мертвого тела.

– Вот так, – улыбнулся он нам со Стефаном, делая приглашающий жест в сторону кресел. – Прошу вас, присаживайтесь! Сейчас нам принесут кофе и выпечку, и мы с вами будем ждать прибытия полиции… Кстати, вы ведь не закрыли дверь номера с трупом?

Мы одновременно замотали головами, и Горав, моментально нахмурившись, извинился и выбежал вон. Между тем нам действительно принесли кофе со свежей выпечкой, и мы со Стефаном неплохо перекусили, внезапно ощутив зверский голод.

Когда с перекусом было покончено, вернулся Горав Багули, а следом за ним, после короткого стука, в кабинет промаршировал господин, представившись инспектором криминальной полиции Вены Марком Паулсом. Инспектор был похож на Стефана, как родной брат: чуть волнистые волосы с проседью, голубые глаза, весь чистенький, аккуратный и изысканно вежливый.

Надо отметить, что к появлению полиции добрый славный Стефан был готов ко всем испытаниям, что преподнесла нам своей смертью скандальная особа Моника Ливоно. Пожав руку инспектора, он улыбнулся с видом стоика и, наклонившись к самому моему уху, проговорил свистящим шепотом: «И все-таки, Ален, поверьте мне на слово: я ее не убивал!»

Глава 14. Кто убил Монику?

Инспектор Паулс неторопливо и скрупулезно допрашивал нас в течение почти двух часов, за все это время открыв для себя лишь те скудные сведения, что можно было узнать за первые пятнадцать минут беседы: Моника Левоно прибыла на фестиваль без приглашения, сама добилась для себя номера в отеле и без приглашения являлась на площадь, знакомясь со всеми, кто ей был интересен; в день своей смерти она позвонила руководителю фестиваля господину Стефану Лукеру и потребовала, чтобы он пришел к ней в номер, пообещав сообщить ему нечто важное, но когда он вошел в ее номер, она была уже мертва. Вот, собственно, и все.

Инспектор договорился, что Стефан предоставит ему полный список всех участников фестиваля; распечатанный на трех листках список всех «кофейников», проживающих в отеле, уже во время нашего допроса ему принес с любезнейшей улыбкой господин Багули. Прервав на пять минут наш допрос, инспектор дал задание трем полицейским обойти все номера с просьбой не покидать гостиницу в ближайшие часы, задав самые банальные вопросы по поводу смерти Моники Левоно.

Когда нас со Стефаном, допросив по полной программе, наконец-то отпустили на волю, шел третий час пополудни.

– Полагаю, полицейские совершенно напрасно будут стучаться в номера участников фестиваля, – устало усмехнулся Стефан. – Все наши люди в настоящие время находятся на площади! Третий день фестиваля – это презентация очередных известных кофейных марок, и все начнется через считанные минуты – если уже не началась…

Я бросил взгляд на его немного лукавую улыбку.

– Мне интересно, почему же вы не сказали об этом инспектору Паулсу? Ведь он с большим успехом провел бы свои допросы на Цветочной площади, переходя от домика к домику.

– Еще чего! – гордо вздернул голову Стефан. – Портить мне фестиваль! В конце концов, признаем, положа руку на сердце: смерть Моники – не слишком большое горе и потеря для общества. Да простит меня Господь, но мне почему-то кажется, что большинство знавших ее людей лишь вздохнут с облегчением и мысленно поблагодарят того, кто освободил нас от нее и ее интриг. Стало быть, можно сделать вывод: мало кто заинтересован в быстрой поимке и изоляции от общества убийцы Моники Левоно. Полагаю, вы со мной согласны?

Я пожал плечами: сложная тема для светской беседы. Что ни говори, а смерть человека – всегда горе, смывающее большинство грехов покойника. Когда кто-то умирает, он словно уходит от нас, навеки захлопнув за собой дверь, и мы мгновенно забываем все его ошибки и огрехи, помня лишь светлые улыбки.