Кофе с корицей для снежного ангела

— Да, именно так.

Запускаю руки в волосы, устраивая на своей голове беспорядок. Чувствую себя загнанным в угол, потому что не представляю, что сказать, чтобы уйти от вопроса или по крайней мене не испугать ее еще больше. А еще лучше вернуть то, что появилось между нами, когда она ответила на мой поцелуй.

«Правда — лучший ответ в любом случае» — часто повторяет мама. Крайний раз воспользовавшись ее советом, я потерял в драке два передних зуба, благо те были молочными. Но кто же знал, что совет не распространялся на правду о том, что Билли Коэн жирный, а не накаченный, как утверждал.

Вдох. Выдох. Лечу по Аркадия стрит на зеленой волне и принимаю то за знак свыше.

Достаю из кармана детские часы с Микки Маусом и протягиваю Анне со словами:

— Только пообещай выслушать до конца, прежде чем делать выводы. Договорились?

***

В гостиной зашторены окна, но ее озаряет теплый свет от нескольких торшеров расставленных по углам и разноцветное мерцание Рождественского деревца.

Яйя, моя домработница, в ультимативной форме заявила, что не позволит этому дому вновь остаться без Рождества. Взяла на себя обязанность украсить его — ее силами здесь и правда поселился он, праздничный дух. Но почему же я не замечал его раньше? Ведь мишура на стенах и красные носки над каминной полкой висят уже целую неделю!

Должно быть дело не в украшениях и ароматной елке, а в ней. Девушке с пронзительным взглядом и очаровательными ямочками на щеках, которая теперь сидит у камина, завороженно смотря на огонь.

Мой любимый мягкий свитер великоват ей на несколько размеров, но клянусь, идет Анне больше чем мне. Даже сердце замирает от созерцания ее силуэта в моей гостиной, в моем свитере…

Она прямо здесь. В моем сердце и нет больше смысла это отрицать.

Стою за стойкой бара и просто смотрю на нее, наслаждаясь этим теплом в груди, что разливается по венам и пьянит своей пряностью, точно глинтвейн.

— Какой кофе желаете сегодня? — Передразниваю ее стандартными фразочками, которые вслед за Анной успел заучить за без малого две недели. — С сахаром, сиропом? Соевое молоко или обычное? С кофеином или без? Может немного Рождества? Корицу и маршмеллоу добавляем бесплатно!

Смеется, застенчиво пряча лицо в ладонях.

— На самом деле молока и маршмеллоу нет. — Развожу руками, признавая превосходство «UpCup» в выборе напитков.

— А корица? Может быть мед?

— Ну, этого даже в избытке…

Профессиональный бариста задумчиво хмурится, стуча пальчиком по подбородку.

— Тогда мне американо с ложкой меда и четвертью ложки корицы. Справишься или помочь?

Закатываю глаза и кидаю на стойку полотенце, изображая, что уязвлен до глубины души — цель достигнута, Анна снова смеется. Пожалуй, я даже готов до конца жизни сниматься в комедиях, если это заставит ее чаще улыбаться.

Пока вожусь с кофемашиной — с тех пор, как купил, в ней только Яйя себе кофе варила — Анна идет исследовать дом. Первым делом открывает шторы, скрывающие панорамные окна и выход на веранду. Слышу тихий, полный восторга вздох — говорит не по-английски, мне не разобрать.

Да, ради этого вида я и купил это семейное гнездо на голливудских холмах. Огромный дом с двумя гаражами, бассейном, тремя спальнями и еще бог знает для чего предназначенными комнатами. Но именно из его гостиной весь Лос-Анджелес был, как на ладони.

Наконец, мой гений все же поборол искусственный интеллект кофемашины и я с двумя чашками пряного американо поспешил присоединиться к Анне на веранде. Но замер на месте, не дойдя до дверей.

Девушка стояла у самых перил, откинув голову назад. Смотрела прямо в небо и улыбалась ему, а сверху на нее падали крупные хлопья снега…

Снег в Лос-Анджелесе, черт побери! Снег здесь — это настоящее чудо!

Анна замечает, что я пялюсь и грозит пальцем. Я все же рассказал ей правду и, пока ехали в машине, и уже успел пообещать, что больше не буду следить за ней или прятаться по углам.

Да, ноль проблем вообще! Всего-то нужно уговорить ее остаться со мной навсегда.

Понимаю, что не шучу и присоединяюсь к своему снежному ангелу — вручаю чашку горячего кофе, пахнущего настоящим Рождеством.

— Не замерзла?

— Теперь нет. — Довольно прикрывает глаза, обнимая ладонями горячую чашку. — Снег, да? С ума сойти!

Делаю глоток американо с медом и корицей. Хм… и правда неплохо. Но я бы добавил молока.

Внезапно говорит:

— Знаешь, а мы не отмечаем Рождество. Точнее отмечаем, но у нас оно с шестого на седьмое января. Вообще, у нас Новый год большой праздник.

— Ну, и отлично. — Говорю, делая еще глоток. — В моей семье любят праздники, чем больше — тем лучше!

— В твоей семье? — Спрашивает с неожиданным подозрением. — Крис, я не думаю…

— Правильно. О чем тут думать?

Беру чашку из ее рук и вместе со своей ставлю прямо на припорошенную снегом террасную доску. Я больше не могу стоять вот так рядом, изображать кремень и держать себя в руках! Мне нужно по крайней мере коснуться ее.

Беру руки девушки в свои и чувствую, насколько они холодны. Прижимаю к губам, согревая дыханием.

— Ну, вот зачем обманывать? Ты же замерзла.