Кофе с корицей для снежного ангела

Да, мой прогресс в языке был заметен. Кажется, за полгода я выучила больше, чем за десять лет в школе и теперь могла свободно поддержать простую беседу, но до приличного уровня было далековато. Пожалуй, основная проблема заключалась в том, что носителям языка иногда было сложно меня понять – как бы не пыталась, я никак не могла справиться с построением предложений! Но не расстраивалась, нет, ведь всего полгода прошло с моего побега.

Да, именно побега.

Я постоянно думала, а правильно ли я поступила? Неужели недостаточно было просто развестись с Никитой и продолжить жить, как жила? Но вновь и вновь гнала от себя такие мысли.

Как бы мне не было здесь тяжело, альтернатива казалась огромным шагом назад, а мне жизненно необходимо было двигаться вперед! Снова и снова доказывать себе, маме, Никите, что я не тряпка, что я не бесполезная. Что не они, а я знаю, как для меня лучше.

Правда в том, что мне не хотелось быть девушкой, после развода переехавшей жить к маме. Это было как-то унизительно что ли, так же, как мне не хотелось на вопрос «кем ты работаешь?» отвечать посудницей или уборщицей. Хотя в том и нет, конечно, ничего осудительного, ведь любой честный труд – это благо. Но в голове постоянно крутились слова бывшего мужа, которые он произнес, подписав наконец документы на развод:

– Ну и дура же ты, Анька. Такого меня упустила! Не забудь передать привет своим сорока кошкам, неудачница.

«Такого меня»… урод.

Вот и крутилась я, как могла, беспрекословно соглашаясь на переработки и мытье туалетов. Терпя пьяную, временами обдолбанную Марину, а также их с Эрни стоны порой не дававшие и мне уснуть до утра. Экономила на всем по максимуму, чтобы иметь возможность гордо и честно говорить маме и другим родственникам, что работаю баристой в крупной сети, живу в центре Лос-Анджелеса с подругой, посещаю языковую школу и готовлюсь к поступлению в колледж. Да к тому же постоянно высылаю маме деньги.

Именно такой Анной мне хотелось быть в глазах других.

До конца смены оставалось каких-то пять минут, но мой сменщик опять опаздывал. Я злилась и в нетерпении переминалась с ноги на ногу, уже откровенно ничего не делая, а просто гипнотизируя дверь. Этот новенький постоянно так делал; десять минут, полчаса – совершенно никакого ко мне уважения! Потому, когда дернулся и звякнул колокольчик над дверью, я уже готова была швырнуть в него фартук. Но, в дверях стоял совсем другой человек.

– Эрни? Что ты здесь делаешь? – Отношения с арендодателем квартиры и по совместительству любовником моей соседки, у меня были премерзкие.

Наглый и совершенно бесцеремонный мужик буквально жил в нашей квартире, пользуясь всеми благами. Тут надо честно сказать, что и аренда стоила чертовски дешево, но разницу с рыночной ценой, он с лихвой возмещал регулярно портя мне жизнь.

– Да так, мимо шел. – Сказал он, растянув губы в противной улыбочке и кивнул на дверь позади себя. – Пошли поговорим?

– Не могу. Сменщик еще не пришел. – Буркнула я, делая вид, что ужасно занята натиранием чашек.

– Не тот ли мексикашка с татуировкой на шее, что курит за углом?

– Вот же гад! Знает же, что у меня занятия!

В сердцах я сорвала с себя фартук с бейджем и кинула его на стойку, уверенно двинувшись ко входной двери. Эрни скорчил испуганную рожу и поднял руки вверх, когда я проходила мимо. Чертов позер.

К счастью вспоминать имя сменщика или кричать ему «эй ты» на весь квартал не пришлось – он уже шел по улице навстречу. Увидев меня в дверях, парень дернулся и как идиот начал изображать одышку и бег.

– О, Ан, ты не представляешь… такое было! Мой автобус сбил велосипедиста! Я бежал два квартала! Два!

– Бабушке своей сказку расскажи! – Крикнула я ему по-русски.

– Зачем ты ругаешься словами, которых я не знаю? Я тоже могу, mujer estúpida, busca un hombre!

Я замахнулась на него с четким намерением залепить пощечину, потому что estúpida было прекрасно понятно и без знания испанского, но паршивец ловко увернулся. Поймал мою руку и проскочил в дверь, сказав еще что-то по-испански, явно обидное и уничижительное.

Пока сдавала курильщику кассу и собирала свои вещи, Эрни беззастенчиво сверлил меня взглядом. А я терялась в догадках, что ему может быть от меня нужно, потому что даже пересекаясь в одной гостиной мы почти не разговаривали. На работу же ко мне он и вовсе никогда не приходил. Да и зачем бы?

Уже на улице, выйдя наконец из «UpCup», я развернулась к нему и совершенно не скрывая раздражения повторила свой изначальный вопрос:

– Чего тебе надо Эрни? У меня занятия через двадцать минут, говори зачем пришел или проваливай!

Мужчина ядовито усмехнулся в свою дурацкую по моде подстриженную бородку и рыкнул прикусив губу. Сказал придвинувшись ближе:

– Колючка… но я умею обращаться с острыми предметами.

Я отмахнулась от руки, как бы между прочим опустившейся на мою талию, толкнула его. Это было что-то новенькое и совсем мне не нравилось!

– Ты с ума сошел?!

– Воу-воу, давай ты руки не будешь распускать, а то и я за себя тоже не отвечаю.