Кофе с молоком

— Щенят-то зачем захватили?

— Так, на всякий случай! Мало ли чего… Заложники не помешают… Пригодятся.

Машина попетляла некоторое время и остановилась. Бросив белый фургон, пересели в другой. Теперь ребятами занялись, связали руки и ноги. На головы натянули пыльные мешки. Дальше ехали долго в тишине. Мужчины больше не переговаривались. Амир чувствовал рядом тихо лежащего Джона. Страх накрыл своими черными крыльями ребят. Затем они почувствовали, что фургон свернул с шоссейного полотна на проселочную дорогу. Ехали еще примерно минут пятнадцать, наконец машина остановилась. Их закинули на плечо и занесли в дом. Затем сразу спустили в подвал. Сняли с головы мешки и развязали. Двое мужчин рассматривали их с интересом, к ним спустился третий.

— Ну, устраивайтесь, — произнес знакомым голосом вожак.

— Отпустите нас! Зачем мы вам?! Ведь вы уехали с места ограбления, — произнес дрожащим голосом Джон, но его вопрос проигнорировали.

— Красавчики! Особенно смугленький. — Мужчина подошел к Амиру и приподнял его за подбородок крепкими пальцами. Холодные голубые глаза главаря оценивали парнишку. Амир мотнул головой, пытаясь вырваться из цепких рук. — Ну-ну, щеночек. Какой строптивый, — сказал, отпуская.

Мужчины заржали и пошли наверх. С громким лязгом захлопнули единственный путь к свободе и задвинули засов.

Амир с Джоном переглянулись. Подвал был небольшим и без окон. Только голые стены и холодный бетонный пол. Они привалились друг к дружке, стараясь унять дрожь и страх неизвестности. Мысли путались, все происходящее казалось нереальным.

Сколько они просидели, прижавшись, в холодном подвале, не знали. Наконец послышались шаги и снова загремел железный засов. Вниз спустились двое и шагнули к Амиру. Парень сопротивлялся, Джон вцепился в его ноги, удерживая.

— Куда вы его забираете? — закричал друг.

Один из них развернулся и нанес удар ногой ему в лицо. Джон от мощного соприкосновения с ботинком потерял сознание.

***

Наши дни

Святослав сидел, широко распахнув серые глаза, в них плескался ужас.

— До освобождения я так больше его и не видел. — Джон перевел дыхание. — В плену мы пробыли двенадцать дней. Когда кто-нибудь из похитителей приносил еду и воду, я каждый раз спрашивал, где Амир? А они отвечали, смеясь: «Не беспокойся, он наслаждается болью и трахом».

— Восемь! Восемь человек насиловали его на протяжении почти двух недель! — Ахмед сидел, с силой сцепив длинные, тонкие пальцы. — Как брат это пережил, ума не приложу, — продолжил глухим голосом. — Наш отец не выдержал и умер. Никто из нас не знает, что конкретно там с ним произошло. Только психологи… Какие мучения и страдания… Боюсь себе представить. — Он помолчал пару секунд. — Амир через год после лечения ударился в учебу и науку. Тут я неудачно заболел. Вылечить меня стало для него главной целью в жизни. Он никем не интересовался до того времени, пока не встретил тебя… — не мигая, араб вонзился взглядом в Свята, стараясь прочитать эмоции на лице. — Ни женщин, ни мужчин… Только одна цель была перед ним… Он ошибочно думал, что сможет тебя заинтересовать через унижения и боль… — Ахмед запустил тонкие пальцы в волосы. — О Аллах, как я сопротивлялся его решению похитить тебя, но Амир был неумолим. Тогда только приоткрылось слегка, что с ним вытворяли… Эти цепи… В итоге ты знаешь, чем все это закончилось…

Святослав не выдержал и метнулся в туалет. Его стошнило. Яркая картинка насилия над молодым мальчиком стояла перед глазами… От всего услышанного, от всей этой правды, которую он так жаждал услышать, желудок выворачивало наизнанку. Теперь он понимал весь ужас, который сотворил с любимым человеком. Сев рядом с унитазом после того, как его вывернуло, вытер лоб, покрытый испариной. Свята трясло. Осознание! Правда! Не было ему прощения! Как после всего услышанного он мог надеяться на ответные чувства?! Наивный, конечно, он его не простит. С трудом поднялся и на дрожащих ногах поковылял в ванную. Ополоснул холодной водой рот и лицо. Посмотрел в зеркало.

«Япона мать! Бледный как смерть. Краше в гроб кладут».

Тихо заскрипела и открылась дверь.

— Тебе плохо?! — спросил Ахмед, прислонившись к косяку.

Свят повернулся и взглянул в глаза младшему арабу.

— Не найти того слова, чтобы описать, как мне хе**во, — натягивая саднящие связки, произнес он.

— Пойдем, разговор еще не окончен.

— Да, сейчас одну минуту.

Обессиленный Свят, еле передвигая ноги, принес себя в комнату. Рухнул на диван.

— Амир меня никогда не простит… Теперь я понимаю, почему ты не хотел, чтобы я видел его.