Кофе с молоком. Сборник рассказов

– Да есть предположение… Но давайте я его пока при себе оставлю? Вот будут доказательства, тогда скажу.

Детектив нахмурился, но спорить со своенравным животным не стал. В этом деле не то что доказательств, даже гипотез приличных не было. Мыши, собаки, недолюди, послелюди – все это не было похоже на настоящее расследование.

– По всему выходит, что никого из жертв не убивали люди, – заключил Следователь. – А если нет преступника, то нет и преступления. Логично?

– Но преступление есть, – возразил Помощник. – Есть трупы, а значит, есть и убийцы. Логично?

– Да. Вот так, используя классическую формальную логику, мы пришли к выводу, что расследование в тупике. Нашим законодательством не предусмотрено наказание для животных, поскольку они неделиктоспособны.

– Они… чего?

– Господа двуногие, послушайте меня, – попросил пес. – Если мы поймаем животных, убийства прекратятся. Но по закону держать их под арестом нельзя. Отпустим – все начнется снова. Выход один – отловить и убить. Логично же?

– Вроде да, – Следователь в задумчивости сжевал половину незажженной сигареты. – Но ведь негуманно.

– В этом слове корень humanus – «человеческий». Никакого отношения к мышам и ли… собакам не имеет. Это же вы, люди, изобрели логику, почему я вас ей учить должен?

Усаживаясь на заднее сидение машины, Следователь ни миг подумал, что Рычард оговорился не случайно. «Ли? Что это значит? Мысль где-то рядом, чую… Какая собака может быть красной и с пушистым хвостом? Ммм… нет, я совсем не разбираюсь в породах, их же миллионы». И решил больше не думать.

***

После утомительного мозгового штурма в компании начальника и нескольких полицейских рангом помельче Помощник возвращался домой. Чтобы сократить путь, он свернул на узкую живописную улицу Средней Луны. Деревья отбрасывали на асфальт ажурные тени, и Помощник старался обходить их аккуратно – в детстве он был неосторожен и часто спотыкался о них и проваливался в вязкие оптические эффекты. Это совсем не опасно, но выковыривать себя из них потом придется долго, а он ужасно хотел спать.

Под фонарем сидела узкая красная собака.

Помощник шел, глядя под ноги, и не сразу обратил на нее внимание. Собака издала тихий звук, похожий на чих. Он остановился напротив нее и подумал, что в сидячем положении она совсем немного выше стула. Неужели?..

На миг ему показалось, что в кустах мелькнуло еще одно красное пятно. Он обернулся, но ничего подобного не увидел. Тогда он подошел ближе к собаке.

Она не двинулась с места, только с любопытством смотрела на него глазами цвета коньяка.

***

– Ты хочешь умереть? – спрашивает тихий голос, по которому невозможно определить ни возраст, ни пол говорящего.

Человек не может ответить на вопрос. На самом деле его желания не имеют значения. Голос уже внутри, у него в груди, мечется из стороны в сторону, ищет что-то.

– Я не вижу тебя, – говорит голос. – Здесь слишком яркий свет, он слепит мне глаза.

Человек не может ответить. Он знает, что этот свет – его воспоминания обо всем хорошем, что случилось в его жизни. Голос найдет способ выключить свет. Тогда человек останется в темноте. Один – без памяти, без жизни, без себя.

«Сохранить себя, – думает он. – Хотя бы это. Иначе…»

А что – иначе? Он забыл. И сидит на земле, чувствуя кончиками пальцев холод асфальта.

– Это ты? – спрашивает голос.

Человек не может ответить. Здесь он не способен отделить себя от темноты. Он потерялся, когда погас свет. Он в недоумении. Голос ползет по горлу вверх и, добравшись до головы, по инерции врезается в череп изнутри. Голову человека разрывает на части. Именно поэтому она совершенна цела. Никогда еще она не была настолько монолитной.

– Ты хочешь умереть? Попробуй. Это приятно.

Человек не может ответить. Он хочет умереть в молчании. Потому что тишина – единственная верная, объективная грань красоты.

– Я знаю. Ты хочешь умереть.

Человек не может ответить. Потому что мертвые не разговаривают.

***

– Убери его! – раздается крик, врываясь в концентрированную тишину и ломая ее на куски, как лед.

Тишина с тихим звоном осыпается на землю, и в плотный безмысленный кокон мозга врываются громкие звуки. Слышен топот, собачий лай, эхо выстрелов заставляет вздрагивать.

– Опомнись, вставай! – Следователь потянул Помощника за рукав куртки. – Ты слышишь меня?

Тот не ответил, лишь покачнулся. В его расширенных зрачках отражалась луна.

– Не догнал, – выдохнул запыхавшийся Рычард. – Шустрая, гадина.

Он отбежал к газону и быстро вытер лапы о траву.

***

Лис, дрожа, скатилась с кровати. Она тяжело дышала после пробежки с почетным эскортом – собственной персоной сэром Рычардом и помогающими ему шумными людьми. Если бы младшие не увлекли погоню за собой, кто знает, может, она бы и не успела проснуться. Просто невероятно, как полиция додумалась до такого – использовать человека как приманку. И следили-то за ним так грамотно, даже она ничего не учуяла. Зато теперь ей и здесь мерещился запах пороха, а в ушах звенело от выстрелов.